Два соседа

В соответствие с русской душой
Новый Год, уж, какую неделю,
Я встречаю с размахом, друг мой,
Веселюсь, торжествую, балдею.
Вот католик, сосед у меня,
Первый раз в декабре с ним налили,
За Европу, за мир, за меня
И за всех, за любовь, даже, пили.
Ну, по-нашему, как и у всех,
Пил до старого Нового года,
И шептала, не скрою, на грех,
От мороза скрипела погода,
Эх, ядрёный крещенский мороз,
Под ногами крахмально ликуя,
До Испании дух наш унёс,
Пусть помёрзнут там, поторжествуют...

Ты Будешь мужем мне,
А я тебе - женой,
Когда пробьёт в высоком небе бубен -
Два обруча у нас над головой
Сплетуться образуя вечный купол.
И если в воздухе вдруг прогремит гроза
Два обруча щитом нам будут,
И музыка прольёться с потолка,
Заполнив светом нежные сердца.
Холодная постель опять найдёт тепло
Двух тел родных, потерянных во времени,
Ты снова станешь мужем мне,
А я тебе женой,
И прозвенит Апрель в душе
Весенней колыбельной.

Чугунным звоном
Звучит батарея -
Соседям не спится?

Четче и четче
Шаги по лестнице.
К соседям.

Ладони в крови -
Залез в малинник
К соседу.

Эх, как весело нынче в растерзанной мною квартире!
На обоях салат, холодильник умылся в вине.
На полу виноград, вся посуда, икра, апельсины...
В общем, всё, что стояло на праздничном нашем столе.

Твой портрет, дорогой, отхлестала букетами роз.
Не смотри на меня своим волчьим прищуренным взглядом!
Заглянула я в зеркало – тут же родился вопрос:
«Чьё лицо, на котором смешались и тушь и помада?»

Вы простите, соседи, за бешенный, дикий мой вой.
Накопилось, не в силах была я нести эту...

Во глубине степей канзасских
Обкурен хмур и нелюдин,
Наследник всех сирот казанских,
Жил на отшибе чёрт один .

Звался не хтро- Джоном Смитом.
Ни кузнецом ни палачём ,
А был он фермером забитым
И по округе слыл бичём.

Его жилище представляло
Собой не царский павильон,
А весь плакатами секс пистолз
Обклеянный тепляк вагон.

Жена его ,Смит тоже Анна ,
Чтоб не гласил сухой закон
Всегда была как сука пьяна
В ход даже шёл одеколон.

Дочурка Элли с малых лет
Играла в покер и...

Дайте орган мне добра,
Покажите мне бобра,
Подарите мне мартышку,
Суньте градусник подмышку,
Посадите в ататуй
У подножия статуй,
У подножия колоссов,
Деревянных, безволосых,
У которых уха два,
Я живой едва-едва…

Балансируя на гране,
В небо въеду я на кране
И харкая в коноплю
Богу ухо залеплю,
Очи тусклые закрою,
Звезды в бороду зарою,
Назову его «Мухтар».
Бог, конечно, очень стар,
Очень ветхий он годами,
Он опутан проводами,
Словно туз на короле
Дремлет тихо на столе...

Они три года вместе, сбивая лапы шли,
Два зверя шли к надежде, к оазису любви.
Вдруг в день один ненастный,
Засада,западня...
И грянул выстрел страшный,
И в красный цвет земля.

Он раненый очнулся,поднялся чуть дыша,
Вокруг он оглянулся и замерла душа.
Раздался крик истошный и тишина...и ночь,
Повозка увозила его подругу прочь.
Она дрожа и плача все мечется по клетке,
Зовет его на помощь и хлещут ее ветки.
В ее глазах обида,отчаянье и страх,
"Спаси меня любимый",- гремело в небесах...

И теперь, загнанная в угол, краем живой плоти и
вонзенной иглой сознания понимаешь –
как противен фрак и декольте на обочине пыльной дороги.
Как навязчиво выглядят одинокие пальмы и
как некстати всеобщее голосование, пискливое брюзжание и заносчивость.
Как отчаянно пульсирует в тебе
в другом увидеть отражение,
но оно лишь тускло мелькает и оседает пылью.
Вороватая крадучесть спешки и упреков скольжение.
Об асфальт, напрягаясь, трутся шины,
ершатся щетиной.
Взгляд на...