Душистый табак

Мой Ангел, нет которого родней,
Которого мне так недоставало,
Из множества уже прошедших дней
Лоскутное сшивает одеяло.

И следующий каждый лоскуток
Отличен по размеру и по цвету.
Ко вторнику в веселенький горох
Он пришивает клетчатую среду.

И улыбаясь как бы невзначай,
Что день за днем, а дальше год за годом,
Заваривает мне душистый чай
С июльским чуть засахаренным медом.

Ты не печалься! Мы уж как-нибудь...
Рука в руке по жизни только если...
И уронивши голову на грудь,
Я...

Ты…связала мне жизнь…
Из роскошных махеровых ниток
Ты…связала мне жизнь…
Украшая любовью кайму
Ты…связала мне жизнь…
А когда же закончились пряди
Ты…не думая долго
Тайком распустила свою…


Ты…связала мне жизнь…
Из священной виссоновой пряжи
Ты…связала мне жизнь…
И сказала: тебе я дарю!
Где ты нитки брала…...
Мне об этом тогда промолчала
Чтоб мне жизнь довязать…
Ты…совсем распустила свою…

Я…возьму эту жизнь…
Результат многолетних стараний
Я…возьму эту жизнь…
Не порву не...

Любимый мой, ты спишь - сырой, землёй объят,
И заметает снег твою могилу ...
Единственный, ...как я тебя любила -
Жаль, времени волну не откатить назад.

Я без тебя душой на крыльях не парю,
В горах без нас цветёт душистый вереск.
Ажуром папоротник расплескал листву,
И моё сердце в твой "уход" не верит.

В земле - уже пятнадцать диких декабрей
Ты мёрзнешь - я согреть тебя не в силах.
В страданиях, ощущаю всё ясней -
Твой дух мне помогает выжить, милый.

Впервые после долгих...

В тени под греческой оливой
Я слушаю морской прибой
Себя я чувствую счастливым
И мне не хочется домой.

Запомню райское местечко
Здесь было очень хорошо
Прохладный бриз, уют беспечный
Душистый хлеб, домашнее вино.

Мне шепчет Крит "До скорой встречи,
Возьми с собою про запас
Немного солнца, что б под вечер
Ты вспоминал отель KritZas".

Я люблю свою родину,
Край Воронежский мой
И село наше Пузево,
Где родительский дом,
Шипов лес, его дуб Идеальный,
Да реку Осередь.
Моя малая родина,
О тебе, как не петь!
И поверь, мне родная,
Как родимая мать,
И милее и краше
Места мне не сыскать.
Парк в душистых акациях
И в подснежниках лес,
Да цветы, что лазоревы,
Называются здесь.
Клуб, где танцы шли за полночь,
Церковь в центре стоит.
Здесь крестил всех нас батюшка,
Освящали кулич.
И теперь свечи ставим -
За помин и за...

В твоих объятиях я был как за стеной,
Ты тот, кто подарил ключи от рая,
Любовь сплела наши сердца между собой,
Мы были неделимы, дорогая…

Ты для меня была и солнцем, и луной,
Тем кислородом, что питал сознанье,
Мир свысока казался мне звездой,
Мельчайшею частицей мирозданья.

Я научился с тобой чувствовать тепло,
И слышать мысли, сродни телепату,
Любил когда в мое ты пряталась плечо,
Пьянел от локонов душистых, ароматных.

Все в этой сказке было сердцу дорогим,
Мгновенья...

Ночь тебе к лицу. Долговязые тени проездов, короткие фразы
шагов, пустыня перспективы, танцующий взгляд на лезвии
инея – ночь к тебе тепла. Продувающий ветер, негласно,
скользнёт аритмией под спящее сердце и лестно

шепнёт – просыпайся, любовь моя, прошли годы, как мы
не кружились в ласковом чёрном холоде, в окнах январского
звездопада. Пресные краски спадут наготой, и огни
мостовой пожелают тебе, листопадом молчанья, и вязким

мерцанием – смирения – маленького суицида для мира,
где...

В саду разбившихся представлений
Стоит сумасшедший мольберт,
Где цветы рисуют художника.

Штрихи вырастают как трава,
Как саргассы космоса,
Опутывая мир.

Поет птичка. Журчит фонтан.
Легко на сердце, сладко,
Клонит в дрему июля тепло.

Цвета сползают со своих мест,
В полдень вливается полночь,
И глаза солнца становятся изумрудными.

Ведь оно переливается в листву,
А листва переливается в картины,
А картины перелились в тебя.

И моментальные сны
Выключают часы
Вспышками...

Спеши дыханьем увлечённым
на проблесковый маячок
любви, где холод, голод, страх,
слезой весны душистой затянулись,
омывшей пресный, чёрный лоск
созвездий февраля.
В межрёберном пространстве марта –
сверкнёт, поблекнув, снег,
убитый тихой лаской,
в которой, нежные ладони, ночи ждут.
Заснеженного сердца панихиду
толкнёт, приливной скукой, под обрыв –
к свободному полёту, к кривизне
холодной сферы горизонта,
к беспризорной
бессоннице горячих глаз,
и прочим покаяньям...

Простого неба власяница
На плечи козьим пухом ляжет.
Ты свет вбираешь по крупицам,
Я след теряю тьмой овражной.

Многоэтажной тенью горной
Уляжется подол вечерний.
Святое небо, свет бездомный,
Сухие губы отреченья.

В травы душисто-сочный всполох
Опустится безмолвный холод.
Сквозняк в дверях, подъездный воздух,
И солнце падает щеколдой.

Рассвет вобьет каблук апреля,
В лазури, склянки звёзд заглохнут;
Здесь безнадёжно – только время.
На завтра – крепкий сон и кофе.