Дураку мёртвой воде и

Был Соломон царём над всем Израилем
И высший цвет их общества при нём
Те, кто его не в очередь поставили
По старшинству, а сделали царём.

Садок, Авиафар – его священники.
С Авиафаром здесь не чудеса -
Был сослан он, но, видимо, прощение
Он получил и сохранил свой сан.

Нафан, пророк царя, не паче чаянья
Сынов своих пристроил ко двору -
Азария приставников начальник стал,
Завуф - царя официальный друг.

Ещё один Азария, священника
Садока сын, конечно, неспроста
Из клира в свет...

Пролетели года…, отблистали их блицы,
лет младых оставляя лишь, ясную даль…
Жди ж меня, в распростёртых объятиях зарницы,
Крематорий, как благо, развеять печаль…,
и душой улетучиться, в чад обращаясь,
по дорожке проторенной, дымной трубой,
в лике пепла, спадает кой в урну, вращаясь,
да и то, чрез сомнения ( А твой, он? Не твой? )…,
но уже – безразлично…- хоть что-то собрали…,
от того, что отныне, под именем: прах…
Здесь, намеренно, все упускаю детали,
относительно рода людского…- О...

На воде я пишу Твоё имя,
Будоража спокойную гладь,
И склонилась плакучая ива
Над моею душою опять.

Беспокоят усталые мысли
(Не забыть мне их, не забыть),
В тишине этой мёртвой повисли,
И не знаю как дальше мне быть.

Исчерпав все ресурсы терпенья,
Утопив боль предательств в вине,
Придаюсь вновь своим я забвеньям,
Изменяя, как прежде, себе.

Вспоминаю последний день встречи,
Летний парк и скамейку в тени,
Когда стихло, гуляли под вечер,
И вокруг никого, ни души.

Безучастным...

Распалось время. Личности распад
Стал неизбежен - вместо солнца кукишь
Сияет с неба. Все вокруг вумат,
А лишь не пьют больные или суки.

Забвения вода - в ней блеск зеркал,
Что оживляет лик весьма опухший.
Хохол в жене молодку увидал,
Когда она ещё была хохлушкой.

Судебный пристав, а за ним жлобы
О чём-то непонятном мне вещают.
Нет, о долгах я вовсе не забыл
И кредиторам всем долги прощаю.

Российский Гамлет мёртв, в руках свеча,
Отравлен ядом быта неустройства.
Ему бы дурачку...

Решили, как-то, дураки,
Собравшись вместе у реки,
Избрать, кого-то, королём,
Коль есть своя страна.
Быть процветанию при нём,
Не так страшна война!
Король страну объединит,
Свой будет герб и флаг.
Всем гордо заявить -- у них,
Есть свой король-дурак!

Так на Ивана-дурака
Пал выбор дураков.
Решили, что наверняка,
Монархом стать готов.

Избраннику бы -- на печи
Валяться день-деньской.
Тут – нате!Головная боль!
Нет -- лопать калачи.

«Страной...

Замело леса метелью,
мёртвый волк уснул в земле.
плачет сердце,
бьётся сердце о пришедшей вновь зиме.
И блуждает по проходам
вечной тени мёртвый волк,
Ищет выхода наружу,
только здесь он не найдёт.
На тропе среди зимы
Замело его следы.

Легко смычком касаясь скрипки,
Он потрясающе играл.
Светились фосфором улыбки.
Тонул в аплодисментах зал.

И сковывал восторг дыханье.
Маэстро был неповторим.
Движеньем привлекал вниманье.
Слух очаровывался им.

Он был одним из лучших в мире,
В пять лет уж начинал играть.
Звучала музыка в квартире.
В театра хоре пела мать…

Кулисы. Сцена. Свет приглушен.
И в полутьме - притихший зал.
Сын, затаив дыханье, слушал
И от восторга трепетал.

Вокруг казался воздух зыбким.
Он в...

Мертворождённым ты родился? Нет.
Ты стал таким. На грязный мир глазея,
Исправить мерзость жизни не умея,
Ты на себя взял мщения обет.

Родителей ты начал обличать,
В рождении уродца виноватых.
Но начал ты судить не рановато,
Секирою размахивать с плеча?

Ты априори ведал мир иной,
Мир рафинированный, вовсе без гниенья,
Где девочка, идя с уроков пенья,
Не путалась с распущенной шпаной?

Дня не прожил ты, но понять успел,
Какой у этой жизни воздух спёртый,
И в мире, где...

Не уйти ли с одного портала?
Дураков на нём не так уж мало!

Чуть не безграничен Интернет!
Только где же дураков-то нет?!

Мне они всегда ответят так –
Классикой известной «Сам дурак!»

Ну, хорошо! – Допустим, я уйду.
Но где портал без дураков найду?

Ну, кто там возмущённо говорит?
На ком колпак дурацкий-то горит?

День дураков, как промокашка,
Для простаков, и кто с умом,
Мир для кого-то вверх тормашкой,
Кому-то под прямым углом.

Кому сей день лишь раз в году,
И он до колик насмеялся,
Иной, как семя в борозду,
Упал и навсегда остался.

Другой же, в праздник дураков,
Узнает сам кто он таков.