Духовой оркестр

Исполин, из отборнейшей стали литой,
Накрывал оступившихся ржавой пятой.
И тебе, горемыка, досталось
На бродяжью недолгую старость.
Голиаф в галифе всё давил и давил.
Что же, здравствуй, безумный, тщедушный Давид,
Замахнувшийся на Голиафа
И раздавленный в качестве штрафа.

Средь дурных оперетт под чечётку сапог,
Кто услышать тебя, непутёвого, смог?
Тот, кто слушал, сомненья отбросив,
Твой натруженный голос, Иосиф.
Ведь оркестром, с которым больная страна,
Дребезжа, как последнего...

Мечтал быть выпитым бокал, но кажется о нём, забыли,
Он никого не упрекал, их было шесть, да пять разбили.
Он был ещё из первых тех, в которых так плескалась юность,
И к ней в размашку плыл Успех, и Вечер шел, не пригорюнясь!
На гибель брата хрусталя народ хмельную нёс банальность,
Щедрот от жизни ждать веля и брёл из праздника в реальность.
Супруг осколки подметал, она с посудой обращалась,
Бокал в руках её сиял, хозяйкой замка восхищаясь!
Прошли года, один, как перст - средь молодых...

Я разлюблю тебя тогда,
когда слепой художник нарисует
черной тушью на белоснежной бумаге
линейки в нотной тетради.
Глухой композитор, напившись вина,
Прекрасным июльским вечером
сочинит грустную мелодию.
Сумасшедший поэт, ненавидящий рифмы,
Напишет текст, будоражащий разум,
Прекрасной оды, посвященной тебе.
И мертвый оркестр, с истлевшими струнами,
На главной площади старого города
Среди спокойного журчания фонтана,
В полдень исполнит эту мелодию.
И старый дирижер, потерявший...

«Хочу к столу!» - вопила плоть,
Рассудок внял её страданьям,
«Убереги меня, Господь,
От непомерных возлияний!»
«От ожирения души,
От извержений пряной лести,
В зимы хрустальное поместье
На тройке въехать разреши!»
Где удивительный оркестр
Разбудит чувства бодрым маршем,
Где видишь жизни лучший срез
И встречи кажутся лекарством.
Где ледяной на вид дворец
Теплом сияет и радушьем,
И ты в объятьях не задушен,
Где отдыхал до нас Творец!
По залам водит добрый гном,
Любуемся игрой...

Пухом лебяжьим накрыло поляны,
Таинства миг, всё в волшебном снегу.
Белая пышность, ни капли изъяна.
Я по серебряной стёжке бегу.

Фея Зима замерла на пороге.
Время мечтаний и искренних слёз.
Крепкий мороз задержался в дороге,
Ветер лишь снежную шапку принёс.

А чистота в сердце музыкой льётся,
Шепчет позёмка под звон бубенцов.
Зимнее солнце в полнеба смеётся,
Дарит на память венок белых снов.

Сводный оркестр гремит в поднебесье,
В медленном вальсе кружусь до утра.
Фея Зима...

С картой зелёной тогда вновь прибывших
Определили в Гесем.
Статус евреев, кочевников бывших,
Стал не понятен совсем:

То ли тот город в провинции где-то
Был им дарован тогда,
То ли в еврейское первое гетто
Прибыли те господа.

Крупный и мелкий с земли Ханаанской
Скот привели пастухи,
Жизнью готовые жить пуританской
В их поселеньях глухих,

Нос не казать в близлежащую местность
И не выказывать вслух
Профпринадлежность свою, ибо мерзость
Для египтян был пастух.

Овцы ли тех...

Жемчужиной храня дворец,
Заснеженный ютился город, —
Благообразья образец,
Он крохотный, но очень дорог, —
Наш петербургский закуток,
Куда душою отдохнуть,
Вдохнув природы биоток,
Мы едем. Воскресенье. Путь.

Из электрички, на перроне,
Предчувствий радости полны,
Билетики в карман хороним,
Всласть сплетничая (болтуны!),
Мы устремляемся в аллеи
(Старинных елей чудеса!),
Эпохой царскою болея,
Времен мы слышим голоса.

Здесь павловский играл оркестр,
И жил убитый император,
Как...

А ну, корнет, налейте нам шампанских,
Иисус воскрес и значит, мир спасён,
В душе потребность музыки цыганской,
Оркестр готов и песней опьянён!

Мы будем пить за дам, друзья-гусары,
За радость встреч и прелесть бытия!
Пусть разобьётся оземь всхлип гитары,
Закружат платья, залы подметя!

Прости нам, Бог, земные прегрешенья,
На пиках кровь Отечества врагов,
Жизнь отдадим по Высшему веленью,
По зову сердца, просто, без торгов.

Не говорите плохо про Россию,
Жизнь отдадим за Веру и...

Небо хмурилось,
Даль туманилась.
Вот и дождь стеной,
Дирижёр седой
Поёт музыку,
Свою азбуку.

У оркестра есть
Золотая весть.
К нам причалили,
Покидая даль
Тучи-корабли
С влагой для земли.

Пыль уляжется,
Плод завяжется.
Гомон птичьих стай
Возвестил нам рай.
Солнце ластится,
Счастьем делится…

Твоё дыхание из далей необозримых
коснулось струн скрипки в оркестре моей жизни.
Мы потеряли друг друга в толпе пилигримов,
в объятьях бездонной космической отчизны.

Века, века горит свеча, тебя ожидая.
Молчит скрипка, летаргируя сном разлуки.
Идут навстречу, мимо, рядом, жизни листая,
портреты масок, меж ними адовы муки.

Над жертвой в языках огня пляшут саламандры,
подмигивают в такт языческие боги,
бубнят шаманы свои непонятные мантры.
Цветы зеленовато-белой недотроги...