Дубы

(комсомольская песня)

Мы с тобою целовались
Возле бюста Ильича,
Вдруг за бюст мой, номер первый,
Ты схватился, бормоча.

А мне чой-то стыдно стало,
Замахнулась сгоряча,
"Как ты смеешь, комсомолец,
Возле бюста Ильича?"

Тут какая-то бабулька
Захлебнулась аж, крича.
"Ой, спасите, помогите,
Задержите щипача!"

Прибежали люди в форме,
Окружили Ильича,
И милёночку дубинкой
Надавали ча-ча-ча.

Заперли мово милёнка
В пару щелканий ключа.
Лучше б думал о стране он
Возле бюста...

На перроне разминулись
Разошлись при встречном взоре
Иллюзорно улыбнулись
Понеслись в лихом вагоне
То ли клёнчик угловатый
Или просто дуб холёный
Жёлтый листик красноватый
Убывает в путь далёкий
Прежде были молодыми
С красотой в былое время
Рано ль поздно поостыли
Позади родное семя
Подтолкнуло на перроне
Взглядом свежим проводило
Бы домчаться при задоре
Безутешно но красиво…

24. 10. 17

Станица родная и весенний разлив!
Да! Тех лет, большого половодья мотив…
В 50-тые года… Дон сильно разливался!
Писатель разливом, всегда любовался.
Стоял на балконе и на Дон он смотрел…
Как он по руслу… ледоходом здесь пел!
Весной вода в те годы, луга все заливала…
Да! Птица родная в придонье запевала.
Сейчас на Дону уж не тот весенний разлив…
Бывало много, возля берега хуторов он топил,
Сейчас Дон… немного выйдет из берегов!
Да! Тихонько уйдёт… без больших здесь вод.
Не шумит, не...

Вы слышали, какая шумная у лета тишина,
Вы слушали как звонок громкий писк у комара,
Кукует там кукушка и как гремит уж хор лягушек,
Прислушайтесь вон у пруда шумит камыш игрушек.

Шуршит пшеница в поле, волной волнуется как море,
Кузнечик сильно так стрекочет, птиц пенье на просторе,
Так громко крыльями бьёт стрекоза, и бабочка тогда,
Перелетая от цветка гремит маханием крыла.

И очень громогласный шепот в признании любви,
На ушко оглушает тихо он ей говорит в тени,
Раскидистого...

Вот чистый лист. Сейчас мне предстоит
Нарисовать осеннюю картину:
Здесь сад листвой заплачет, здесь рябина
Румяная о дубе загрустит.

Её костёр невиданной красы
Укажет заблудившимся дорогу,
Что единит людей с незримым Богом...
Потом луга пойдут, кусты.

Там солнца заходящего лучи
Пробьются в облаках над грустным миром,
Который я намечу лишь пунктиром,
Чтоб в сумерках влюблённых разлучить.

Я не хочу их разлучать, конечно,
Но что поделаешь – подходит вечер.
Пусть сохранит она...

Послал Кот дуб ко всем чертям
И там не бродит по ночам.
Ходить не модно по цепям.
Он учит компам и сетям.

(к пятилетию переворота)

*

Не в первый раз, в пылу страстей,
Майдан, олицетворивший смуту,
За прошлый век, подобно бунту,
Из прикарпатских деревень
В пространство Киева, по слухам -
Сам Ватикан, жидовским рухом,
Послал разрушить Русь-Эдем.

Я удивляюсь, как хохлы
Могли воткнуть в свой суржик слово
Лингвистики глубин – из мора -
Майдан, заблудшие волхвы?
Эпох проклятья донести,
Чрез войны по Руси просторам,
Чужого племени, дословно -
Торговой площади, - простите,
В смысле...

В живописные став позы,
На ветру шумят берёзы.
Но не смотрит на них клён,
В самого себя влюблён.

Чуть в сторонке дуб могучий,
Головой до самой тучи.
Величав он и спокоен,
Он мудрец, поэт и воин.

Между лесом и степями,
Первым, встретившись с ветрами.
Как утёс на их путях,
Он стоит, не зная страх.

Грянет гром — предвестник бури,
Небо тучей лик нахмурит.
Сверкнёт молнией гроза,
Ослепляя всем глаза.

И мир станет беспокойным,
Ветер волком дико взвоет.
И вдруг сменится дождём...

Ордой поганой воронье летало
Ища идеи подлеца
В седом тумане растворились
Следы случайного лица
На шее тонкой крест болтался
Вкушая лживые дары
А бесконечных серых далях
Горели по ночам костры
Сквозь сотни лет переживаний
Метались чьи-то паруса
Из срубов деревянных зданий
Овечий труп несла лиса
Белели кости на сугробах
Обмана глупого схватив
И кровью сплюнули медали
Она все спит глаза закрыв
Песок лопатами кидали
В прицел конвой следил за ним
Мы гордо щеки надували
Нам это...

Взлетев на дуб с корзиной сыра,
Ворона страстно ждет лису.
Узнать важней всего ей было,
Что лучше всех она в лесу.