Дубленая кожа

Имя трепета линий - лилия...
Принадлежащая вечности белоснежных плеч под сводами горячих вен.
Имя воздуха нежности - лилия...
Где медлительность взгляда дышит, сливаясь с безумством касаний.
Поэзия трепета - ночь с твоими глазами.

Тень - лишь шрам, измучивший тебя...
Тень - лишь прелюдия, где раскрываются откровения движений.
Вздрагивает сокровенное...
Скользить губами ниже этих запретных линий
И чувствовать, как трепетно раскрываются лепестки.

Ступай по моим строкам босой...

О, Madam Butterfly
Томик осени ярко-багрян...
Мы наверно забыли, что белые песни суровы
Мы остались смотреть перевернутый календарь...
Мы остались...


Звон безумных огней... Всё написано алой латынью
В этом белом краю черных платьев и титульных букв...
Где задумчивой тьмой растекались чернила святыни,
Где стихами сходил с эшафота ночей мой безудержный юг.
Да, любовь это вызов,
Да, соблазн это шелк.
Возвращение бабочек к касаниям южной молитвы...
Сквозь звучанье свечей, роняющих...

Я обещал вернуться целым.


Мои молитвы по воде босой
Ступней уставших к ногам вестей;
Да будет светел наш теплый дом,
Да будет не пустотелым день.
И ночь пьяна, и безумен бал!
Наш алый вальс, где мы «воевали»...
И будут руки всегда верны,
И будут вёсны всегда в финале.
Пусть будет бронзовый наш восторг
Катиться к югу, минуя север,
В ночь накануне, когда мой Бог
Не возвратиться к моей постели.
Пусть наши кони наперегонки
Летят, в степях тишину сбивая,
Пусть в том мгновении жар...

Я в глаза целовал Весну...
Странные и хмельные инициалы её судьбы.
Кааба взгляда, аравийский запах волос...
Это влажное «ты»... Я губами шепчу огонь.
Оставайся на губах и ладонях моих женскою правотой.
Говоря, говори ладоням - "ты мой".

Я так давно не говорил тебе дрожью чернил
Таких живых и бренных, черных и красных чернил...
Пыл словаря... Воздух разлитый,
Золотое отчаянье льва - молитвы...
О, как пахла ты теснотой.
Моё счастье острей, чем вдох...
Хрупкая кожа ночей... Я с тобой...

Так танцует Саломея...
По отвесной строке сердца...
Как скольжение кожей по коже...
Посягая нежным на безвременье.
Не надо, не говори о богах, они слепы...
Они - цитаты её движений,
Они - отзвуки её легкости...
Задержка дыхания,
Медлительность движения линий...
Уязвленный отсутствием нужного образа,
Ты следишь за полетом,
Готовый следовать до конца...
Не знающий дерзок.
Знающий мёртв.


© Copyright: Эдуард Дэлюж, 2018
Свидетельство о публикации №118022211560

Ты так похожа на мое сердце
В этих вечерних травах...
Где медлила ты, где тебе я не дал уйти...
Вечер и ветер, и губы сухие
Вновь повторяют тебя,
в изложении огня, у порога безумия.
Переходя по воздуху,
Дойти до тропы бездонности,
Распадаясь на течение слов,
Цветы цвета сердца.

Мой белый дом...
В какой из комнат сердца твоего
Цветут миндальные деревья?!
Я жил во всех твоих мгновениях,
Я находил в твоих стенах
И лед хрустальный и жар молитвы,
Они мне разрешили их касаться...

О, эти письма из Эдема,
кожей к коже...
Жди поздний синий,
Пей огонь... слова устали...
Ты, шепотом одетая во всё.
Все туже шёлк и строки на запястьях,
Вода прикосновений талых вод,
Крест-накрест... руки и...
И абсолютный звук пройдет мурашками
По обнаженным венам.
Мой бледный зверь
Ступает в лунное свеченье...
Кто знает ноты, тот не знает правду нот...
Кто знает форму, тот не знает
Осенних бабочек касавшихся огня.
Мои стихи к тебе, мои тебе стихи... в них я горю...

О, воздух дли ответ и отпусти…
Шёлк и вода были в начале её глаз,
Тысячи нежных осколков, что подкожно
Дрожат и умоляют - тронь же...
До первого прикосновения к ветра'м вечерней скрипки...
Вечерней скрипки,
Обнаженной своей изящною игрой в мгновенье...
Наполнить всё звучанием елейно…
В крови, такой же чуткой к светотени,
Слова густы, и отблески огня
Смычками черных крон,
Стрела из лука,
И танец на стене - бельканто рук...
И запись тает...
Как муза, что коснулась круга строк
И в...

В глухой огромности, что беспрестанно зряча,
Мгновением, отлитом в горле, где излишен звук...
На сме'рть и на'смерть за бесправье права
Напиться обнаженного, из губ Левиафана,
Здесь, в оркестровой яме жизни,
Где мироточат вслух.
Где в переплете книг, тисненных серебром,
Кожа граната соком изойдёт, цветеньем
У трепета нагих и ловчих рук
В тех первых буквах нежных откровений.
Афористичность фраз у амфоры души,
Возьми меня с собой в седую зиму
Как талисман всех выживших в годинах,
Как...

I

В вечерней акварели улиц
теряется твой силуэт,
но остаётся,
словно пульс
в горящей летописи лета,
улыбки лоск.
И на полях
шуршащего дождя,
что флейтой льётся
в чуткой пустоте,
что застывает ожиданьем
в воске окон
(там, где наука ждать -
всему второе имя),
в плену ветвей,
укрывших неба иней,
кто-то прочтёт
(незримый
и далёкий)
простой набросок,
тонкий эпизод,
и тоже одиноко
улыбнётся.

II

Вечернее вино
в бокале неба.
Будь безмятежно пьян.
В прихожей лета...