Дробь

Зима. Но солнце всё же слабо греет
Лучом, легко скользящим вдоль щеки…
В стеклянном синем воздухе быстрее
Летают невесомые клочки.
Дробясь, мерцают серые высотки,
Их очертанья, смазаны, нечётки,
Как призраки плывут над головой…
Позёмка на бульварах в ритме вальса
Метёт, в узор затейливый сливаясь,
Покровом над заснеженной Москвой.
…Вот на Крещенье грянули морозы,
Столицу в серый панцирь заковав.
Прохожие бегут, хватая дозы
Тепла, что сохраняет плотный шарф…
Такой мороз, что...

Барабанщик страшно худой,
В лице чрезвычайная кротость,
Глазницы – провалы, жилет алый,
Зубы как свечные огарки,
Неутомимый, понятно же,
Кто задаёт ритм, и что – все перед ним.
.
Демиург пианист...
Саксофон разливает блаженство,
Контрабас подставляет бокалы.
За донышко взял горизонт
Барабанщик в алом
И покачивает.
.
Смычок басом
Выпевает согласные.
Барабаны удостоверяют.
Рокот дробится, набирая стократную силу.
Гулкое соло в горле перекатывает валуны.
Все перед ним равны...

Сегодня, странный мир какой-то,
Сегодня, жёлтый воздух в нём.
Меж туч, на мути небосвода,
В нём солнце, выжженным пятном.

Сегодня тихо и как-будто,
Мир притаившись, что-то ждёт.
В нём странной, жёлтой тайны смута,
Тревожит и в себя зовёт.

Сегодня время многоточий,
В их дроби, всё закончить, шанс.
Шанс сделать так, как совесть хочет,
Как сердце, это просит нас.

Сегодня неопределённо,
Всё не проявлено во всём.
И грань особенно условна,
Меж миром яви и меж сном.

Сегодня...

Что ж кричите, лопнув струны,
Душно, рву рубахи ворот.
В окна смотрит тьма безумно,
Её взглядом мир расколот.

Мир расколот и в осколке,
Я и лик мой покорёжен.
Пол лица оставив кромки,
Превратили его в рожу.

Кривит рожа рот в улыбке,
Я урод, а был кудрявый.
Мальчик в чёрно-белом снимке,
Разговорчивый и бравый.

Перерос, жизнь исказила,
Внешность, сделав взгляд угрюмым.
Тьмой клубится в нём что было,
А под нею, камнем думы.

Мир в осколок, в рожу прямо,
Бей, дроби его в...

***
Почти как правило,
чем более исполнен совершенства
облекающий сосуд (пусть в полной мере
никогда не достижимого),

тем легче лишь бывает выявиться
качествам и свойствам благородным
содержимого.


***
Под силу, знать,
должно быть сердцу одному
дробить и после отшлаковывать
в горнилище своём

всё, приносимое ему
не останавливающим
конвейер собственный умом.


***
То иль не Истина Сама,
как в океане соль, растворена во всём? –
Недаром, знать,

одну Её,
Собой...

Тихо у самого уха ещё звучит
голос, запутавшись в локона завиток.
Весь разговор уместился в один глоток,
и послевкусием на языке горчит…
Вечер проникнет в мой дом, в кружева гардин,
будет по комнатам красться, в углах роясь.
Переливаясь за вычурные края,
тени с багетов стекут в глубину картин.
Люстры хрусталь притаится под потолком,
в призмах гранёных таинственный свет дробя…

Где-то над лесом твоим журавли трубят.
Там, в тридевятом,
немыслимо далеко…

Мне остаётся, оглохнув от...

Напишу куплетов пять,
По четыре строчки.
И закончу их опять,
Дробью многоточий.

То ль проклятие, то ль Дар,
Мне стихов желание.
Чувств горячих в них пожар,
И души метание.

В них и смех, и слёзы дней,
Вера и сомнения.
Свет и тьма земных путей,
Их хитросплетение.

Я стихов не сочиняю,
Просто живу в них.
И мук творчества не знаю:
Собеседник мне, мой стих.

И в час трудный поддержать,
Словом на листочке.
Могут вновь куплетов пять,
По четыре строчки...
Марковцев Ю.

ДЕСПОТ И ПАЛАЧ

Тот голышом, кто недостаточно отважен, недостаточно ль горяч,
Не прыгнет в ледяную прорубь или снежную перину;
Перед собою вдруг завидев яркий свет, тотчас ему покажет спину,
Кто век томился в темноте иль слишком долго был незряч;
Болезни полностью, хотя бы и искусный самый, не излечит врач,
Пока больной в самом себе не истребит её причину;
В карающей кто длани злого рока видит лишь топор или дубину,
Тому он поневоле будет только деспот и палач…


КАК БЫ СО СТОРОНЫ...