Древний рим

Красное, как кровь, вино –
это твой закат провожает меня в ночную степь.
Движения свободны и легки, словно языки огня.
Я растворяюсь ароматом трав.
Сладость мгновенья льется на сердце прохладным дождем.
Горный хрусталь взгляда ласкает твои плечи.
Образы из осколков древних святилищ
питают губы поэзией.
Принеси мне свое откровение полной чашей любви.
Мне всегда было мало средней величины,
я хочу через край умываться твоим светом,
я хочу находить тебя в каждом кадре души нежного леса.

Тихая стихия, вечная Земля,
Разверзались зевы, среди толщи мгла.
Огонек струился, и вода текла,
Мать-земля родная злато родила.

Золото сверкало, лавовый поток
У пещеры древней - калита-мешок.

Царь в своей темнице тыщу лет сидит
Посохом треглавым землю ворошит.
Калиту подбросил вверх своих хором-
Из земли-стихии вознесся паром.

Люди побежали к калите быстрей
Началась замятня – смута меж людей,
А мужи стремились к калите скорей.

Распри продолжались, гиб честной народ,
Ярый...

В темной светлице и в светлой темнице
Сидели две седые девицы.
Сидели и думали о счастье,о прошлом,
Сидели и думали все о хорошем.

Их думы скитались по древним странам,
Пустыням,и степям, и острым приправам,
По небу и миру,горам и свободе,
По милой любимой великой природе.
По снегу, дождю, городов силуэтам,
По краскам и лугу зеленого цвета.
По Ниве и Волге,по дому и космосу,
По радио, стерео, медному корпусу.
Их мысли так быстры и нить уж кончается,
А песня другая в уме начинается...

Плошадь.
Лощадь.
Бранит барсук
Унылым ртом
Свой сук
Срубает топором
Агент ЦК КПСС
Давно в могиле.
Смотрит сон
Брильянтовых небес
Без них обидно

Идите, женщина, сюда,
На кассу триста сорок пять
И спрячьте прядь!
Другие здесь уговора!

Договоренность есть.
Копируй
Пусть
видят
правила
жизни
Фальшивых,
Ненастоящих догом лживых

Так всем удобно вам.
Мне - нет.
Революция? Там-там,
Звенит звонок. А где обед?

Нарком кузнечно-хмурых дел.
Давно в могиле видит...

Я не в тот родился век,
и не в ту эпоху,
если б был я древний грек,
был бы выпивохой.

Если б в Средние века,
был бы мушкетёром,
и гонял бы в пол-пинка
гвардию с позором.

В девятнадцатом веку
я бы был поэтом,
разгонял бы грусть-тоску
рондо иль сонетом.

Мне бы в двадцать третий век
взять бы и податься,
средь космических парсек
с кем-нибудь бодаться.

Был бы парень хоть куда
и на загляденье,
без меня у них - бeда,
только приключенья.

А пока живу я тут,
и смиряя душу...

«Есть в деревне придурки
куркули и шпана,
потаскухи и урки,
но деревня одна.»
(Евг.Евтушенко)

Серые облупленные срубы,
лопухом заросшие плетни,
старые берёзовые пни,
печек покосившиеся трубы…

Там свои дожёвывают дни
двое бывших зэков-«металлистов»,
парочка шалавых вековух,
тройка алкоголиков-артистов,
инвалид, да несколько старух.

«Что, земляк, вчера приехал к Нинке?
Да какая разница, поди…
А у нас как раз в обед поминки –
ты давай-ка тоже приходи»…

И застолье...

Черный парус ночи
распускался шелковым крылом,
чтобы вдохнуть мелодику Андалузии
в глаза спутницы полной луны.

Сердце, вскрытое кистью звезд,
разбивалось о побережье забытого сна.

Она задыхается сладостью,
она чувствует разогретую сталь ветра,
незримую топь елей,
мягкую ладонь неба.

Вокруг носятся демоны древних песен,
и за каждым шагом следует бриз
ее влажных гранатовых губ, шепчущих
о брачном единстве любви и бархатной тьмы.

«Я последний поэт деревни», -
Написал когда-то Есенин.
В наше время больших потрясений
Вымирают деревни древние.
Если к ним не придёт спасение,
Вымрет тихо деревня последняя.
13 июня 2010 г.

Кошки точат когти к ветру по народному поверью.
Маникюрного набора нет у кошек, но зато
Есть деревья, когтеточки, есть косяк у каждой двери,
Есть диваны и портьеры и хозяйское пальто.

Этот ветер будет добрым, ведь магическая сила
Неспроста дана природой каждой кошке и коту.
Бастет – древняя богиня с берегов священных Нила –
Щедро дарит подопечным свой талант и красоту.

От магического действа разгоняет ветер тучи
Там, где ждут подолгу солнца люди, звери и поля.
Если кошки точат...

Мы не уходим, и мы не возвращаемся,
мы были, есть и будем всегда
И в разных временах, пусть радость таинства
останется, пусть светит нам звезда.
И там, за пеленой извечной радости,
я от тебя вовек не отрекусь.
Мой ангел, мой любовник этой тяжести
и вечности с тобою не боюсь

№№

Мой лунный ангел в звездном блеске тает,
Любовник мой несет бокал вина.
Что остается? Только боль и тайна,
И бабочки полет, и тишина…
Цветок, тобой добытый, исполняет
Желание заветное в тиши.
И пусть...