Древнейший

Скрываясь от мирских погибельных сует,
Без страхов и надежд в горах буддист отшельник,
Пытаясь снять с себя грехов стальной ошейник,
Семь скучных долгих лет искал нирваны свет.

Отрёкшись от всего что дорого и мило:
От дружбы и любви и чувственных утех,
Избавившись от всех препятствий и помех,
Забыв про мир людей и всё что раньше было,

Протоптанной тропой великих бодхисатв
Отшельник к свету шёл, к свободе и покою.
Направив разум свой на цель стальной стрелою,
Вложив в неё свой дух...

Мы расстаемся. Всё так резко…
Мы рвем друг другу имена.
И между нами – Rupes Recta –
Прямая Лунная Стена.


И вниз летят обломки душ…
Остатки встреч, осколки дружб…
И свадебный кортеж кривой
тебя увозит, как конвой…


Я не погиб. Хоть был погибшим.
Затоптанным был под салют.
Теперь: не я иду по крышам.
Теперь: они – по мне идут…


И в жутком крике сатаны
на юго-западе Луны
на Терракотовой стене –
ты гвоздь в ладонь вбиваешь мне…



+



Мне одиночество...

Я омут грязной полутьмы
Достаточно испил
И ужас - черный страж ночи
Пугал меня и бил

Пороки старые гурьбой
Вкушают боль мою
И я с улыбкою больной
На них смотрю, смотрю

Ах, как же плачет моя суть
Проявленная чуть
Закинув голову свою
Я эту боль пою

Опять средь мрака на краю
Не труп и не живой
Никто не даст мне здесь покой
Один я здесь даю

О, если бы один лишь звук
Один случайный взгляд
Тогда б родился сердца стук
Родился б путь назад

Как хрупка память у ночи
Ей...

Что мы можем, что желаем,
Кто мы есть, какими будем?
Испокон вопросы эти
Задавали себе люди.
Испокон, а, значит, вечно,
Счастье в мир нести старались.
Но по разному, конечно,
Это счастье представляли.

Уходили миллиарды,
В тьму, откуда нет возврата,
Рядом с истиной блуждали,
Все блуждали где-то рядом.
Мысль пытливая горела,
На кострах и столбах пыток,
В храмах душных еле тлела,
И тупела, ставши сытой.

Но труды тех, кто шел раньше
Не пропали в тьме бесследно.
Ведь разрыв...

Меркнет молью молитва моря,
Самая синяя, самый соленый сапфир,
И кажется, кричит киноварь
Закатной золы, завуалированная
Под пожар песка и памяти.
Ритмом разлитой ртути
Возятся волны с ветром,
Ленно-лиловой лепниной льются
Горизонты гор громовых, гребни
Древних дольменов. Дымок
Кипарисов капает с кистей
Аллей. Аллилуйя! Аллилуйя!

Тяга таверн, теплая тушь теней,
Звездные зори звенят зазеркальем,
Свесившись сонной солью
На набережную нуара.
Чарки чаек черпают черный
Воздух...

Господи, Господи,
Ведь бесполезно вынашивать планы, когда эти планы чужие.
Острые кости
Режут, как стекла, кожу – беги, беги – но так хрупко, такие
Ломкие в ломках без права на правду.
Исповедь исподволь длится годами, проповедь водит по кругу,
Радуя радугой
Черно-белой. Мы, кажется, стали ближе друг другу,
Когда небо упало на голову прахом рассвета,
Но в знаках непостоянства – судьба.
Не мешай мне молчать, если хочешь поговорить об этом.
Крик про себя
Аукнется громче в том мире...

Зима.. все ожидают с замираньем, что сказку принесёт своим дыханием.
Снежинками дома посыпет, укутав улицы и скрыв осенние следы.
Пускай сбываются всё детские мечты..
Зимой по детски хочеться скатиться с горки.
И ощутить восторг, как в детстве наряжая ёлку,
Сидя на полу достав с заветной к празднику коробки,
Рассматривая каждую игрушку и вспомнив, как в детстве,
В каждую по детски были влюблены.
Мерцание, замирая увидев снега, под светом ночного фонаря.
И глаза поднимая в небо...

Шёл снег,пушистый снег и ветер позёмкой заметал следы.
Казалось,что на всей планете сугробы белые зимы.
В такую мерзкую погоду дорогу трудно отыскать
И человек прибавил ходу,чтобы успеть,не опоздать.
Зимою рано вечереет,а в день когда метёт пурга
Ночь приближается быстрее,как вор крадётся в облаках.
И был бы лес,другое дело,там только развести костёр.
Но было поле,вечерело а человек всё шёл и шёл.
Ночная темнота коварна,ты с нею лучше не шути
Со всех сторон тебя сжимает, в свои обьятия...

Забыта юность ли едва,
А жизнь прошла в одном моменте -
И древних умные слова...
Festina lente, festina lente.

Страха продавцы во власти ходят,
Люд земной вне Бога лживо водят.
Принесли на землю мрак и злобу,
Светом душ питаются утробы.

Грех свалив на человека изначально,
Ангельские крылья темнотой нарисовали.
Свой порядок, свой исход, предел свободы-
Исправленье человека под машинную работу.

Слабо человеческое племя, страстно
Этим пользуются твари не напрасно.
Бога возомнили в личности своей,
Жаля и насилуя святых людей.

Древние проснулись, натерпелись, хватит!
Злоба прячет тело под...