Довольный

Своим безумием довольна,
Своей распущенности рада.
Лечу по жизни птицей вольной.
Без подчинения обрядам.

Один возлюбленный в мечтаньях,
Один партнёр в бильярде жизни.
Ищу в пространственных скитаньях
Я лузу счастья, после тризны.

Полёт всё выше, горний воздух
Втекает в грудь звенящей звуком.
Я - жизнь без тела, цифра восемь.
Мгновенья в пульсе перестуком.

Умна и красива, успешна, богата,
В постели богиня, на кухне хозяйка…
Ах, этот Адам, что ещё ему надо?
Ведь в мире одна я – бесценная зайка!

Цени, что имеешь! А он мне про рёбра…
А сам вечерами со Змеем по клубам,
А после: «лапуля, старайся быть доброй»…
В таком бардаке доброй быть просто глупо!

Навёл бы разочек порядок в Эдеме,
Детишек понянчил с утра в воскресенье,
Со мной обсудил бы немного проблемы
И твёрдое вынес по жизни решенье…

Герой:

Как курица снова кудахтала Ева...

Сейчас пустое дело вспоминать,
Как меж годов вилась моя дорога,
О синяках и шишках горевать,
Которых сыпалось довольно много.

Теперь уж две, иль десять, все равно,
Мне "белых шуб" еще сносить осталось,
И в море бед терзает лишь одно,
Чтоб расставанье дольше не являлось.

Всего одна забота гложет грудь,
Была б ты рядом до того порога,
Когда с плеча отринув тяжкий груз,
Вдаль уведет последняя дорога.

Но, как, не просто скинув тяжесть с плеч,
Помочь, тебя избавить от заботы,
Чтоб...

Без Бога… Однозначно согрешишь…
И знать не будешь, где благие двери,
У чувств своих, увы, притормозишь
И им – в угоду, да и на безверии…
Не будешь знать, кого же предпочесть,
Кого во имя, в счет кого и сколько…
О, сколько же ты можешь не учесть
И не тому, ни в том сказать: «Довольно!»
Легко ли с Богом? – легче одному,
Идешь, не видя и не разбирая,
И строишь сам превратную Судьбу
И мнишь, что ты в дверях земного рая.
Он рядом. Только руку протянуть…
Но, вот, к чему? Не знаешь – Бог...

Дух дубрав и тополиный,
Сок душевности берёз
На пути дороги пыльной,
Перекрёстками из вёрст,
Синь озёр, река - в долины,
Белой шапкой облака
На высоких точках мира,
Топь болот, леса, тайга,
Океаны и дельфины,
Море, синие киты,
Сель, орлы, снегов лавины,
Слог, мелодия, хиты...--

Жизнь! И солнцем обрамлёна,
В рамку золота влита.
Если сердце озарёно,
Если в духе высота,
То чего найдётся краше
Дикой родины моей!
И дороги пыльной слаще
Не сыскать в Вселенной всей:
Не найти души...

Собака пугается палки,
Не зная угрозы хужей.
Для нищего место на свалке,
Среди доходяг и бомжей.

Ступаю путями крестовыми
Средь лютого злого зверья.
И те, что зовутся Христовыми,
Не лучше жулья и ворья.

«Подохни! Расчисти нам место!
Довольно внимать дуракам!»
Зажралась Христова невеста,
Одевшись в парчу и шелка.

В измученном сердце гнездится
Отчаянье тела в петле.
Но правда на небе родится,
Чтоб плод принести на земле.

Покроются срамом кликуши,
Когда по прошествии лет...

Застыло тело. Дни печали,
и – непомерность тяжких дум
сегодняшним ещё венчали,
так пела птичка Гамаюн.

И крылья клетки дребезжали,
так рассыпался голосок.
Открыты Божии скрижали,
с ларцов посыпался песок.

Довольно, птичка. Рухнет небо.
Перевернутся облака.
А мы всё молим – хлеба, хлеба –
а птичка говорит – пока –

И клёкот вырвался, и – крылья,
- целует в очи, брызжет кровь,
ах, птичка, горе – от бессилья,
в бессилии кроется любовь.

Я ухожу от песнопений,
но не укрыться...

Идя по жизни тяжело ступая,
Глотая воздух горечи костров.
Своим мечтам простор освобождая,
Приносим в жертву хрупкий вереск слов.
А счастье видя в колотом уюте,
И улыбаясь солнцу по утрам
Довольны тем, чего уже добились.
Совсем не рвёмся к призрачным мирам.
Что может смертный? За мечту погибнуть,
Пытаясь рьяно что-то изменить.
А повезёт, и дар богов постигнуть,
Когда порвётся алой жизни нить.
Ну вот и всё, что может смертный сделать.
В глазах богов...

А не болтаться ль иным, на берёзах,
коль Революция грохнет сих, в буре?!
Ветер-сподвижник, в их странности позах,
лишь колыханием, да к каждой фигуре,
в коих надежды, желания, вопросы
сгинут, в мгновения с жизнью разрыва...
Души погибших ( Не вы ль, Альбатросы? ),
уж не летать вам в мечтаниях порыва,
иль не порхать, словно бабочки, роем...
Счёт недовольных, кошмар увеличит...
Спесь равнозначна болячке, аж с гноем.
Стоит лечить ли? - Ведь мрак обезличит...
Может не надо и смерти...

Выхожу и вижу месяц,
Взял себя на поводок,
Мир и так довольно тесен,
Но тащится тощий месяц,
Прямо с нами на восток.

За Землёй плывёт лениво,
И глумится цветом синь,
Улыбается игриво,
И с венца неторопливо,
Всю оглядывает ширь.