Дотла

Окончена игра,
Зал опустел - зрители ушли,
Наступила тишина.
И только они остались одни….

Ночной город зажег огни,
В сердцах их горело пламя любви.
Побыть вдвоем так хотели они.
Но не могли…

Ведь время не остановить,
И по-другому им уже никак не быть.

У них оставался лишь час…
И попрощаться им нужно было сейчас.

Вместе им не быть никогда,
Так решила судьба.
В объятиях друг друга, любя,
В пламени страсти сгорала она.
Тяжело дыша в унисон,
не быть им в месте понимали и она...

Тонкие нити судьбы…
Без балансира вперёд…
Слева огонь и шипы…
Справа сугробы и лёд…
Как же вслепую пройти?...
Ты завязал мне глаза…
На половине пути…
Только ни шагу назад…
Пламя сжигает дотла…
Ранят шипы мою плоть…
Сколько уже я прошла?..
Сколько отмерил, Господь?..
Лёд разум мой холодит…
Но остужает мой пыл…
Свет впереди, как магнит…
Мрак бесполезно-постыл…
Робко наощупь иду…
Ветер мне дует в лицо…
Чую внизу пустоту…
Ноги сковало свинцом…
«Крылья расправь, полетим»...
Срезы...

Хмурое небо и серая мгла.
Солнце, наверно, сгорело дотла.
Тихо застыла озерная гладь,
Дождиком видится ей благодать.

Ветер спустился с далёких небес
И улетел в незатейливый лес.
Грозно ступает, как мамонт иль слон,
Из-за морей оглушительный гром.

И началось...
Но мой сказ не о том,
Мысли хотел ублажить я дождём.
Не уходите же тотчас ко сну,
Я расскажу нынче повесть одну.

II

Этим страницам не место в клозете,
Пусть там лежат областные газеты.
Выплеснуть душу не так уж...

Быть или не быть,
Иметь или не иметь,
Помнить или забыть,
Кричать или терпеть.
Ждать или уходить,
Мстить или прощать,
Терять или находить,
Сердце в огонь бросать...
Одна или не одна,
Ты здесь или тебя нет,
Молчание или слова,
Вопрос или ответ?
И снова в ночь убежать,
И холод в себе ощутить,
Знать и не понимать,
Что хочешь себя убить.
Ненавидеть или любить,
Жить рядом,сжигая себя,
Жить или не жить,
Пожертвовать тебе себя?
Отдать себя, подарить,
Не брать ничего взамен,
Не...

Когда уходит труд, духовный даже…
И мысль не ищет боли и наград,
Я ухожу в себя и не однажды
Так к Богу устремляется мой взгляд…
Мне все не мило, взор не жаждет пира,
Во мне тоска, что здесь не исчерпать,
О, мой Отец, я не желаю мира,
И долгим стоном сердце не унять.
Я рвусь отсюда, я хожу, я маюсь,
Не передать, как больно в суете…
Познавшей Бога пусть крупицу, малость
Уже ничто не мило и нигде.
О, качества Отца, Слова, Деянья,
О, Голос Бога…. – то не передать,
Кода душа познала...

1
«Вот дядя — Чёртово отродье!
И, всё ж, разврат — его сгубил,
во пьянку вляпавши колодье,
здоровья пыл — вконец добил!
Но сильно как, в нём, святотатство,
«срубить» чтоб, под шумок, богатство,
а на делёж — халявы рой,
головняком мне — в геморрой,
ведь стать сиделкой должен буду,
коль мнение родичей — Закон,
а я, как лох, ну..., дурагон,
но «косяка» - не забуду...
И если «крякнет», в кутерьме,
оставлю всех козлов, в дерьме!»
2
Так зло металось в теле Беса,
кто мчался — словно...

Однажды, во знойную летнюю пору,
Шел Листенгорт по округе своей,
И жизнь свою проживал его город,
Город России и очередей.

Первопрестольная, думал, цветет,
Думал, цветов ее, ветру подвластных,
Никак не смутит и не поколебет,
Что здесь Листенгорт вместе с ангелом шастал.

Напротив - энергией света, тепла,
Он эти цветы и зимою распустит,
Сожжет негатив весь народный дотла,
Этих умных и глупых, бесшабашных русских.

Хаву Нагилу отпляшет, и снова
Бросится в жизнь, покорный судьбе...

Душою жаждал я понять
Сей мир любви сей мир разлуки
И довелось мне всё отдать
В мозаику собирая все осколки

Но погибал от жажды неутолимой
И вечную разлуку обуздав
Я стал в миру ничтожной силой
Все силы истине отдав

По краям веры кровь сочилось
По сердцу лезвие ножа
Так вся судьба поработи-лось
Любви истлевшей уж дотла

С венчанием звёзд всё воз-рождалось
И млечный путь опять в груди
В дымке молитв уже не каясь
Расплавлял к богу пути - нити любви

И лавою из глаз текли...

Лужков вернулся. Как обидно!
Москву почти совсем не видно!

Едва ль не плавится земля!
Не видно даже и Кремля!

Подумал мэр. И понял он,
Что не поможет тут ОМОН.

Не может здесь помочь милиция.
И даже царская полиция.
И остаётся лишь молиться.

Устроить нужно крестный ход.
Тогда, быть может, дождь пойдёт.

В Москве жара и дым, и гарь…
А кто у нас сегодня царь?
Медведев! Ты нас не кошмарь!

Как допекла тебя жара!
Откалываешь номера!
Тебе в медвежий цирк пора!

Аж плакать...

А город цвёл и пах,
но только торфом тлелым,
нёс ветошь майских грёз
в осиновых руках,
ещё он искушал
мужчин загаром смелым
и пивом запотевшим
в стеклянных берегах.

Он синие глаза
вперял в пустыню улиц,
и влажным рукавом
тёр вытоптанный пляж,
а облака сгонял,
как заполошных куриц,
и пыльный наносил
на стёкла макияж.

Он выгорал дотла,
как под стеклянной призмой,
и кашлял иногда
далёкою грозой...
А конопатый сруб
в июльском катаклизме
рябинами укрылся -
счастливый и...