Доступный и вечно зелёный

Блажен рожденный на земле, в нём упоение, свобода,
Победа, счастье и успех, и продолженье жизни, рода,
Но счастлив ты здесь, человек, давай попробуй разобраться,
До истин, правды, аксиом, собравшись с духом ты добраться.

В чём радость в жизни? Что несёт тебе желание, что движет,
Что окрыляет твой полёт, чем счастье в твоей книжке пишет?
В чём ликование побед и удовольствие по сути,
Приносит радость что-то в жизнь, иль дарит просто Вам на блюде?

И что же счастье для тебя и где оно...

Прекрасен, добр человек,
В нем есть любовь и нету скверны,
Живёт он долго, целый век,
И счастлив он в душе, наверно.

Приятной внешности всегда,
А организм есть совершенство,
Он строит домны, города,
И жизнь его одно блаженство.

Венец творения и перл,
Всю жизнь работе посвящает,
А если вдруг он не удел,
Любовью это возмещает.

Он любит жизнь и рад он ей,
И всё доступно в этом мире,
Он строит жизнь лишь из вещей,
Живёт в Майами иль в Сибири.


И жизнь свою он сам творит...

В этом городе нет покоя,
телефоны звонят с утра.
Не доступна и далеко я,
закрутила своя игра...

Тишина, родная сестрица,
ты так редко бываешь здесь.
Не знакомы чужие лица,
серых будней глухая смесь...

Иронична твоя ухмылка,
завтра - лучшее, чем вчера...
Надоело - полна копилка,
и "коту под хвост" вечера...

А ты рвёшься к друзьям, на встречу,
без салюта не можешь жить...
Фейерверки меня - калечат,
а застолья могут убить...

Я не вижу простого смысла,
и не тянет меня туда...

Где в сиреневом центре квадрата,
не искомом на шаре Земном,
перечёркнутый знак невозврата
заискрился сусальным огнём,
где туманного варева ложка
разлилась на районном плече –
мы с тобою как яркая крошка
на огромном, святом куличе.
Пусть поливочный ЗИЛ нам пока что
обслюнявит плащи в кураже…
Мы сегодня – желанное брашно,
поглотившее Бога уже.
Мы и сами – уставшие боги:
не поймали трамвай за бока
и идём по намокшей дороге,
перешагивая облака.
Нас ещё увенчали: беспечность...

Что есть алмаз – неогранённость,
Природа чистой красоты,
Лежит в земле он очень долго,
И ждёт он милые черты.
Ты мой алмаз, ты необычна,
Красива ты как солнца луч,
Искал тебя я очень долго,
Нашёл я рай без темных туч.
Найдя тебя я жизнь увидел,
Найдя тебя я мир познал,
Открылась тайна мне Вселенной,
Я жизнь, как карты разыграл.
Я выиграл, бинго, я свободен –
Самонадеянно – ничуть,
Ищу всегда я постоянство,
И длин и светел будет путь.
На сердце радость, мы счастливы,
Мы друг для...

Зачем тебе моя любовь,
Моя мечта, моя надежда?
Пусть всё останется, как прежде,
Доступно каждой и любой.

Течёт бальмОнтовский ручей,
Не иссякая из криницы,
Чтоб дать возможность всем напиться.
Для всех он создан и ничей.

В старинном замке, комнате одной,
Стоит сундук, расшитый вензелями.
Ту комнату давно хранит покой,
Увешаны все стены зеркалами.

Никто не знает что в том сундуке.
Подходит ключ, но тот сундук с секретом.
Так и стоит сундук тот в закутке,
Открытый и доступный под запретом.

Мне по спине проходит холодок
Одновременно с мысленным ответом.
Я - сундучок, закрытый на замок,
С таким же неразгаданным секретом.

А рисовать? на холст всё нанести,
зачем? всё автору доступно?
дерьмо, достанется попутно? а если
это красота? в чём грех тогда? пииту
голодранцу или художнику засранцу?
***
открыто или скрыто? дьявол где?
где истина, а где потуги? как отличить
и где заслуги?
грех в головах? всё в строках, на холсте?
любовь отца и матери похерим или
возможно всё проверим, где провокация
проста иль отражение, реальность,
от бога вся их актуальность?

Любая истина всегда проста,
Без хитрости или обмана.
Она, как детская слеза, чиста,
В ней нет словесного изъяна!

Её не скажешь проще и ясней –
Она для каждого доступна.
Всегда легко распознаётся с ней,
Что есть Добро, а что – преступно!

Но хочется кому-то исказить
Всю истину себе в угоду,
Чтоб обвинять кого-то и казнить,
Другие притеснять народы!

Но этим истину не изменить
И хотя зло порой сильнее,
Зато расплата тяжелее,
Когда за зло придётся заплатить!

Как кровь засохшая на ране,
На сердце коркой слой обид.
Их не убрать, ведь сердце станет,
Болеть и даже закровит.

По неприятностей полоске,
Назначил мир идти в длину.
Как все, во времени я плоский,
И мимо них, в нём не сверну.

Одна надежда, что под коркой,
Как рана, сердце заживёт.
И прочь слетит она, став ломкой,
И память, боль в себе сотрёт.

Души порывистой открытость,
Ей, всем доступной, стала злом.
Так мир устроен — уязвимость,
Беде приманкой служит в нём.

И кровью...