Достали

Прости, что я не понял сразу
(Влюбленным ум совсем не нужен)
Одну единственную фразу:
- Ты никогда не станешь мужем…

Еще подумал: Ну и что же?
Ведь все равно мы будем вместе…
Вот только взгляд твой стал чуть строже,
Да в картах выпал козырь “Крести”.

Откуда же ты это знала…
Зачем в себе одной носила?
Как больно сердце остывало…
Как долго ты меня щадила…

Я не успел… не догадался
Забрать себе твои сомненья,
К рукам любимым не прижался,
Не попросил за боль прощенья…

Наверно...

Хочу большой такой я стать,
Что б руки протянув,
Смогла я солнышко достать
И звёзды, и луну,
И оторвав пучок лучей
От солнца, я б тогда
Детишкам всей земли моей
Его бы раздала.
Что б ночью было им светло,
Зимой в мороз тепло,
Что б никогда и никого
Не обижал никто,
Что б в каждом доме на земле
Звучал счастливый смех.
Мой лучик в маленькой руке
Светил бы им везде,
И вёл по жизни сквозь туман
Обид, утрат, тревог
И словно верный талисман
От бед бы уберёг.

Пусть скажут - это...

Деньги не пахнут - я утверждал,
Пока их кто-то с трусов не достал.

Когда ты хочешь кушать,
И голод смущает разум,
Ты думаешь что бы слопать,
Чтоб легче стало сразу.

И времени так мало
И нужно столько успеть
Отправить быстро факс
И что нибудь быстро съесть

Вдруг вырвавшись быстро с работы
Ты мчишься в ближайший ларек
И справившись с ассортиментом
Ты делаешь нужный бросок

Открыв холодильник дубовый
Пельмени ты достаешь
Сметанки к пельменям и хлеба
С собой на работу берешь.

«Ах, московский январь! Молодая и свежая силища!
Что сейчас я увижу? Лошадку? Фонарь без огня?
Или галка вспорхнёт, как герой Николая Васильича –
в голубом сюртуке с рукавами чернее угля?

Или скрипнут над Яузой мостики, веком прогнутые,
иль Кропоткинский дворник развесит на ветре латынь,
и качнутся заборы, как трости, в сугробы воткнутые
с набалдашником каждая – медным, зелёным, златым.

Я в руках не сберёг ни одну из твоих белых ящериц.
Я от ветра пьянел. и командовал мною, как мог...

Опять война
Наверно так угодно небесам,
Чтоб с диких гор сходили реки кровью.
Не придирайтесь, я прошу, к словам,
Они, как сердце, захлебнулись болью.

Мне нравится грузинское вино,
Я пью и «Хванчкару» и «Цинандали».
Но не идёт сегодня мне оно,
Когда сгустились тучи над Цхинвали.

Очнись Кавказ. Ты ран не залечил,
Ещё гниют осколки в слабом теле,
И гордый твой народ ещё не жил,
Чуть приподнявшись, как больной с постели.

Зачем же, братья, умирать нам так…
Мы для войны лишь...

Дед Кондрат сидел и квасил,
самопалочку один.
Этим горе своё скрасил,
Брата он похоронил.
Девять дней сегодня будет,
Плачет сердце и душа,
Скорбь и холод тело студят,
Жизнь не стоит ни гроша.
«Гошка, братец мой от Бога,
Улетел ты в небеса,
Без тебя, ох, как же плохо,
Режет болью мне глаза.
Хоть бы уж быстрей Спаситель
Воскресил всех мертвецов.
На коленях я б обитель
Чтил во истину отцов.
Укажи дорогу, Боже,
Чтоб расправить крылья смог.
Знак извнЕ открыть...

Эта история скрыта в тумане,
Была много веков во тьме.
О девушке Кетрин, о её маме,
О епископе и Сатане.
Её я нашёл в старом домишке,
Покинутом много лет назад.
На старой, потёртой, истрёпанной книжке
Надпись была: «Мессир Леонард».

КЕТРИН И ТИМ

Это было время крестовых походов,
Время плача, смерти и войн,
Инквизиция искала доходов
И неверным объявила бой.
В маленьком английском селении
Кетрин жила со своим отцом,
Она была чудесным творением,
Отец её был кузнецом.
Мать свою...

от и до
я – был
дальше – сплыл

от и до
вспышка – бездны
стал – полезным

от и до
нам – досталась
одна – жалость

от и до
не – забыты
вместе – сшиты

от и до
между – меток
наш – отрезок

Желание владеть и созерцать,–
О, как же у людей тебя премного!
Заполучить и спрятать, не отдать,
Стать сей вещице господином, Богом...

И в тишине, подалее от глаз чужих,
Из тайника достав, ей любоваться,
И за семью замками вновь хранить,
Лишь персонально ею упиваться.

«Я обладаю!» – вот молитва тех,
Кто жаждой этой отравился; право,
Казалось бы, и не порок, не грех,
Но, всё же, это сильная отрава.

Не просто страсть, физический позыв,
Назвать её такой – кощунство...