Дорожная лирика

О, Боже! Услышь меня: в малом…
и в главном…
Фракиец – не враг мне. Мой враг – Колизей.
Соперник сломался. Но – стойкость была в нем!…

Я слепо ударил.
Я страшно прозрел.


Нет, я не преступник. Я лишь гладиатор…
душой возлюбивший: и боль, и ожог…
Секира моя
и на голенях латы
испачканы кровью. Но кровью чужой.


Здесь – всякий из нас – с колыбели дерется…
Чтоб в реве трибунном зашлись во весь дух
все семьдесят тысяч больных идиотов…
И столько же тысяч
пресыщенных
шлюх...

Я ошибся опять измерением!…
Город лег: на вечерний галс…
Но глаза – не дружат со зрением…

Сердце смотрит в тебя. Вместо глаз.


Сердце видит: ты вся неоновая…
И в плавильном котле толпы
рядом вспыхнет с тобою – Он. А не я.
И в распыл уйдете…
В распыл.


И в душе нарастает паника:
ни святых вокруг, ни мирян…
Нет людей. Есть лишь сгустки пламени,
обжигающие
меня…


Я полгода-сплю-с-огнетушителем!!
Но идет сплошняком пожар…
Не забыть тебя.
Не заглушить тебя.
Лишь...

Может и лучше бы отмолчаться, перетерпеть всё, и переждать,
И никогда ни с кем не встречаться, не принося никому вреда.
Там за окном, и метель, и стужа, завтра – дожди, а вчера – жара,
Ждут, на столе – разогретый ужин, а на диване – ручной варан…
Он из потомственных динозавров, и претерпел, чешую храня…
Кобры и рыбы – ему на завтрак, кофе и пончики – для меня;
А на обед мы разделим птицу, в жареном виде, и в сыром,
Если варан, лишь с похмелья, снится, кто тогда тащит добычу в дом?..
Мне...

Я есть солнце
И солнечный Свет
Наполняет меня до краев
Освящая сознанье

Я есть Солнце
И солнечный Свет
Наполняет меня, как вино
Благоуханьем

Я есть Солнце
И мой ласковый свет
Изменяет все
Окружающее
Пространство

Это говорю Я
Амон- Ра
Ха-ар!

«Роковая женщина!» про нее сказали
А она улыбалась, чуть-чуть, губами
Красиво курила, низко говорила
И мужчин ловила,
Как в капкан глазами

Злое очарование - сердце как в тумане
Сколько семей разбила, счастье на обмане
А ведь не любила ты, видать, ни разу
Твоя любовь, как похоть или, как зараза

Шлейф из самодовольства за тобою вьется
Но всему предел есть, он тебя дождется

Когда каждый скрип двери
отдаётся надеждой в грудной клетке,
а головокружение ветра – последним вздохом
чёрных, как степь, ресниц –
к тебе я писал безмолвные рифмы,
друг мой, тополь, шумящий закатом весны,
зенитом мая, грустью слов изумрудно-седых.
Помнишь, как мы читали с тобой молитвы,
сидя под капельницей пыльного полдня;
рамы оконной печать была твоею слезой,
пена твоей листвы лилась вечерней прохладой
в моих горячих глазах, сердце моё тобой
билось о воздуха край; ранило небо...

Камень в прибое - красивый
Переливается, как драгоценность
А вытащишь, высохнет – серость
А ты не вытаскивай из пены
Прояви уважение и смелость


Пусть будет красивым камень
На своем месте в прибое
Так же и люди в Мире
Красивыми, как камни в море

Здорово если нашел свое место
Здорово если качает
Если в прибое не тесно
Но где оно?
Сердце то знает!

И пролетев ещё один туннель,
Мы приземлились где-то в междуречье...
Обворожительно исходит соком хмель
Из тишины сердечного наречья.

И в новое пространство восходя,
В лазурный берег солнечного моря,
Мне чудится - найду "свои" глаза,
Чья глубина безмолвием знакома.

Где в переплёте судеб, дней-веков,
Усталые от многих воплощений,
Сквозь все пороги временных миров
Найдут меня из пенных обнажений.

И молча спросят--помнишь?--И пронзит
Воспоминаний маленькая кроха,
И будет взрыв...

Земной фиолетовый город.
И улиц далеких пучки…

А мед нашей встречи
так горек –
и непредсказуем… почти…


И мы
изо льна и фланели…
И шепчутся пальцы во мгле…

И ангелы наши спьянели
с бокала
Гаме Божоле.


И некому – нас успокоить…
И Некому: Правилом взять!

И гнедо-карминные кони
галопом
уходят в закат…


А в комнате – новые грани…
фигурки чертей и святош…
Но, милая…
Я внеземлянин.
Ты знала, на что ты идешь!


Весь город… Весь берег измялся
сейчас под...

Волной хрустальной
Носит парус по волнам,
Как танец бальный
Дьявольского бала,
И берег дальний,
Чёрных ветров храм,
Высматривает
Парус у причала.

На парусе горит
Маяк-звезда,
Отлитая из рифм –
Надрывных штормов,
И берег зрит,
С багрового креста,
На душу,
Превратившуюся в волны.