Домашний майонез

Мы все играем чью-то роль, не выходя без маски.
Еще вчера ты был король, а завтра ты вне сказки...

Неважно, что еще вчера
Она была лишь мошкой.
Видать пришла ее пора,
Сегодня она кошка.

Как грациозна, как стройна,
Не девушка - картина!
Идет куда-то не спеша,
И гордо держит спину.

Домашний пуфик вон стоит
Красавец, да отличник.
Глаза увидели ЕЁ,
Мгновенье, и он хищник.

Откуда такой блеск в глазах,
Такое оживленье?
Азарт, улыбка на губах,
И легкое волненье?

Но мы...

Высоко…, у кромки туч, бьют ключи из горных круч,
Воедино льнут в пучину, шумный гам, неся в низину,
С фактом гордого начала, смыслом бурного движенья,
Сток сбивается в стремнину и несётся вниз, в долину…
Вдоль стремительной дороги чёрны скалы и пороги,
К изумительному диву, поток черпает в битвах силу,
Дольный мир, успеха ради - орошает влагой корни и
Толкает Явь к рожденью, второпях и к удивленью!
Жизнь рождается в пучине, буквой изовьётся в Книге
Вечной, странствуя по миру - от...

Хомяк в кладовке тырил рис
И по ночам усердно грыз.
Таскал крупу сухую
И жрал её втихую.

И так хомяк от риса пух,
Что перехватывало дух
И мучила одышка
От ужина излишка.

Хомяк жевал, что видел глаз,
И не пройдя в домашний лаз,
Остался жить без риска
В мешке с хрустящим рисом.

Спустился как-то я в подвал
И там такооое увидал:
Сидит на кучах пищи
Огрооомный хомячище!

Сидит и рис упорно жрёт.
И ни назад, и ни вперёд
Не сдвинуть эту тушу
Ни за нос, ни за уши.

И...

Бумага белая и чистая,
Беру аккуратно перо гусинное,
Друг узнает как я живу.

Мост возвели над бурной рекой,
Одни приблизились к родным,
Другие к лютым своим врагам.

Море одним дает еду,
Иные живут в нем как в доме,
Третие находят успокоение.

Аконит цветами привлекает,
Одной каплей хворь лечит,
Двумя просто убивает.

Горный козел залез высоко,
Камни вниз громко скатывает,
А молоко как и домашний не дает.

Твой Вася Тёркин - наш герой, он всего иного пуще,
А может круче, в нём порой, смысл кроется погуще…
Как бы ни была горька жизнь без правды сущей,
Слово молвим про бойца и мы в строке кипучей.

Первый склад про молодца, в дни годины скорбной,
Веленьем совести – борца, утвердим в пыли походной.
И забыть, того, не вправе, мудрой мысли верен чёт,
Наш герой привязан к славе, раз - родился, на два почёт.

Жар уходит за пригорки, в так далёкие края,
Замерзал Василий Тёркин в шубке белой...

Остыли безнадёжно угольки
Уютного домашнего камина.
И журавли в свои материки,
К теплу, курлыча, улетают клином.

Что мне тепло? - Я к холодам привык -
Душе обледеневшей так удобней.
Щемящий сердце журавлиный крик,
Как реквием любви увядшей, скорбный.

Не улететь с последней стаей мне –
Я не сумею вновь расправить крылья.
От осознанья немощи больней
Становится и воздух пахнет гнилью.

Успокоенья не приносит сон,
Короткий, и без вещих сновидений.
В ушах набатом - колокольный звон...

Очаг погас. Рассыпав проса меру,
Смешай его с нечищеным зерном.
Там, в замке – бал. Танцует с кавалером
Сестра твоя, и льётся смех ручьём.

Твои подружки… Тряпка и метёлка,
В осколках чашки – погребальный звон.
В подушку ночью выплакано столько!..
А фея не идёт в твой полусон.

«Созрела тыква… Надо будет кашу
Сварить наутро. Хоть какой-то прок.
Линялый фартук… Может быть, покрашу.
Пусть коротает в кухне новый срок».

Ну, вот и всё. Домашние заботы
Отходят – на мгновенье – в...

Тростинка на ветру…
Рисунок, что сотрут.
Исчезли кенгуру –
Не любят, что – пасут.

Сиянье без небес.
Дожди без облаков…
Свербит домашний бес,
Пугает всех сверчков.

У каждого в шкафу
Есть собственный скелет…
Ты, как собаке: «Фу!» -
Лишь скажешь мне в ответ…

Тростинку на ветру
Сломает поздний дождь…
Уйду в свою нору:
Не веришь, что – не ложь…

Сколько страха было в этих глазах,
Хватит не на одну войну,
Это нервы клевал по зернышку Вакх,
Это небо сползало в стакане ко дну.
И по утру кровавый закат умывал
Опаленные щеки кошмаров ночных,
Я пустыми словами по ветру плевал,
Мне в лицо возвращался затрещиной стих.
И когда все кончалось, рождался я вновь
На углях и костях, на сединах рванья,
Вспоминала, стреляла в ворота любовь,
И я раненым сердцем ей дверь отворял.
Прохрипели снега, засвистели ручьи,
На ладонях остался...

по расплавленному городу
средь толпы бреду я в полдень
распираемый сомненьями
и не ведая покоя
ведь сегодня понял явственно
по какому это поводу
ты решила звуки моцарта
не менять на шум прибоя

моцарт прост и всеми понятый
он звучит домашним праздником
он семейный и ухоженый
не поспоришь - он хорош
а воды стремленьем залитый
не войдёшь прилично в общество
лишь мгновеньем очарованый
ты восторженно замрёшь

променяла жизнь на молнию
бросив жребий не подумала
что быть может...