Долой цензуру

Квятковская Людмила
Была девчонкой «в теле».
А пацанва любила
Лишь тощеньких девчат.
На Люсю – ноль вниманья,
Все сквозь нее глядели...
Из будущего видно:
Не девочка, а клад.

Отзывчива, сердечна,
Умна и без заскоков.
Готова сделать в дружбе
Навстречу первый шаг.
А юность так беспечна...
Хоть кто-то у истоков
Формированья душ бы
Сказал бы:
-- Надо так... –

Была бы дружба с Люсей
Квятковской мне подарком.
Но я был не умнее
Всех прочих, а глупей...
Была б, наверно, лучшей...

Я так тебя ждала, томленья век
Слетела с губ усталости печать
Остановись! Нельзя мне потерять
Ты мой тот настоящий человек

Безумство чувст разыгранных судьбой
Нет смысла ждать и горести секрет
Что невозможно мне твоею стать
Ты для меня останешься чужой

Судьба, коварной лисьею тропой
Вильнув хвостом оставила свой след
Но сердцу дорог тот печальный взгляд
Что навсегда останется со мной

Закрой глаза и пусть уходит грусть
Пусть счастье рвется в трещины души
И яркий свет его, что...

Ах, дайте мне пожить в такой России,
В той самой, где по мнению газет,
На трон давно восшествовал Мессия,
Ее избавив от извечных бед.

Вестям поверю радостным и гулким,
На веру я до одуренья прост –
Заводы, выпускающие втулки,
Дают стране невиданный прирост.

Махну в село, коль выпадет удача,
Где на меня глядят из всех дворов,
Холеные стада, а как иначе,
Потемкинских отъевшихся коров.

Живут, нужды не зная, ветераны,
Всех под защиту взял родной закон.
А тот, в медалях, в...

У НЕЁ – своя квартира,
и начальники в роду.
У НЕЁ – ни капли жира,
и машина на ходу.
Образована высОко,
и не бедствует ОНА.
Только очень одинока…
Ситуация ясна?

«Как же так?», - звучит укором
риторический вопрос.

Впрочем, ОН довольно скоро
появился – и прирос:

И лицом и ростом вышел.
Только маленький изъян:
как напьётся - едет крыша.
(Кстати, ОН всё время пьян...)

Все мозги расплёл на части,
отравляя плоть и кровь.

Вот такое бабье счастье.
Что поделаешь...

Откуда быть поэту гребнем славы?
Откуда быть народною слугой?
Отныне, кроме смеха и забавы,
Поэт дитя семьи совсем другой.

Теперь он - музыкант, где ноты - слово,
Теперь художник он, где кисть - перо,
Рояля клавиши ему давно знакомы,
Холста пространство старо для него.

Потомков быстротечных поминая,
И вдохновением связуя рифмы в слог,
Последствия цензуры познавая,
Он слушает волну с названьем "Бог".

И нет уже здесь места саможертве,
Нет места слабости пред публики судьбой...

Весна хозяйскою рукой,
как будто римская матрона,
нарушив зимний упокой,
ввела теперь свои законы -

вот льются краски с высоты,
многоголосье птиц в лазури,
и пение до хрипоты
поэтов разных без цензуры!

Как письма, вскрытые цензурой,
Афиши рвет бездомный ветер.
Дождливой осени тинктуру
Гоняют тучи по планете.

Скучны аллеи в старом парке
И на пустующей эстраде,
Словно случайные помарки
Желтеют слезы листопада.

Зонты пестреют на бульваре
И город, отражаясь в лужах,
Украшен клена киноварью.
А я в который раз простужен.

Полутонов не признавая
Печаль свидание назначит.
О пережитом что-то зная
В уютном баре скрипка плачет.

Уж скоро с севера ворвется
И ляжет белая перина...

Издалека , совсем издалека
Приехал я к любимой дорогой ,
Ох , не легка ты доля не легка ,
Где называют город - Воркутой !
Ох , не легка ты доля не легка ,
Где называют город - Воркутой !

Далёкий край , совсем далёкий край
Где белый рай - полярные снега ,
А ты меня почаще вспоминай ,
Ох , вспоминай - любимая моя ,
А ты меня почаще вспоминай ,
Ох , вспоминай - любимая моя!

Издалека , совсем издалека
Приехал я к любимой дорогой ,
Ох , не легка ты доля не легка ,
Где называют...

Купцы, чиновники госаппарата,
разбойники всех рангов и мастей,
крутые и конкретные ребята
пришли в литературу наших дней.

Герои обнаглевшей бытовухи
стремительно ворвались в нашу жизнь,
хозяйчики России и их слуги
на книжных полках смело разлеглись.

Писатели в сознание народа
влагают медленно, наверняка,
что это есть великая свобода,
когда на шее - властная рука.

Мне кажется порою, что напрасно
о вольности нам Пушкин написал,
он памятник себе воздвиг прекрасный
и чувства...

Два ласковых лучика греют мне душу,
Два ласковых лучика - Ромка, Андрюша...
Две светлых головки пепельно - солнечных,
Два озорных, заводных несмышлёныша...
Два быстрых водителя, два смелых пилота,
Два суперсверхзвуковых самолёта,
Два храбрых спасателя, два страшных разбойника,
Два пёсика, два уморительных слоника...
Две абсолютно различных фантазии,
Идущее в сказку дорогами разными.
Идущие в сказку путями открытыми
Цензурой банальности неизбитыми.