Долина очарования

Средь широких морей,
Меж глубоких озёр
Льются песни сердец изумрудом
Только слышим ли мы,
В одинокой ночи
Эти волны прибоем упругим.
Только видим ли мы
Сквозь дурман фонарей,
Обвивающей жизни округу,
Как поёт о любви
Для души соловей,
Затихая...и снова по кругу.

В этом пении жизнь,
В этом пении свет,
В этом голосе радость земная,
Шёпот старых былин,
Смех и слёзы долин,
И ветров переменная стая.
В светлых песнях любви
Будоражащих кровь,
Закипает биением сердце.
И застывшая...

Песня грустная допета,
Улетела в поднебесье
И с тоской моею вместе
Растворилась в море света
И затихла навсегда.

А душёй очарованье
Безраздельно овладело
И сознание и тело
Захватив своим сияньем
Песню счастья принесло.

Зазвучала песня счастья
Исцеляя сердца раны,
Разогнав хандры туманы,
Заключив в свои объятья,
Подарила мне покой.

Мой покой глубок как море,
Наслажденье безгранично.
Песня счастья мелодично
Херувимов стройным хором
Сквозь сознание течёт.

Сонное царство. И смотрит избыточно сны.
Где в лугах затеряло развилки богатства....
В пенное облако нежится долька луны.
Долюшки...доли в долине уснувшего братства.

Тикают мерно часы на обычной стене.
Тихая ночь удивлённо уставилась в очи....
Что-то не спится...Рисую на чутком окне
Белую птицу...но нет не пытаюсь пророчить.

В белых снегах где-то бродит декабрь-мужичок.
Месяцы-братцы мангал подтянули к застолью--
Ждут Новый Год встретить песенно, жизни, игрою.
То ли и мне...

Эквивалент молчания
Мир черной луны
Длинный конвой небесных солнц
Соединения породы и океана
Воздух из хлопка
Стон крови, повторяющийся ежегодно
Немое блаженство рождения
Хлеб и кровь полевой пустыни
Духи замков и деревень
Отсутствие ясности, игры воображения
Законы Бога Живого
Красочные луга и поля из золота
Кристаллы озер и лесов
Своды снежных скульптур
Линии гор, ветра, ветряные мельницы
Глубокое дыхание в полях
Непреодолимое желание дышать
Стремление к необузданному духу...

Над долиною Омо
синий вечер, густой и тяжелый.
Лишь у кромки небес
тлеет след отгоревшей грозы.
Всё предельно знакомо -
травы, кладбища, нищие сёла.
И космический лес
где небесные водятся псы.

Я ушел в Огаден,
сотню лет разменяв на мгновенья -
будто ветер летел
по воздушной тропе среди скал.
И, оставив свой плен,
я в оковах нашел избавление.
Замерзая, сгорел
и, сожженный, в огне замерзал.

Отстучали часы
над пустыней, где век коротаю.
Время льётся в песок...

Танцует женщина, я весь вниманье,
Я очарован, затаил дыханье…
Я восхищён! Она неотразима!
Как Терпсихора, Фея, Прима.

Прекрасны грация и пластика движения!
Порхание, кружение, скольжение…
При этом нет и тени напряжения,
Иль для неё не существует притяженья?

Эфирное создание! Воздушное!
Пассажам быстрой музыки послушное.
Она и музыка! Да нет, она сама
Из музыки, как будто, соткана!

Вот вихрь закружил, вот дунул бриз,
Вот ветреной красавицы каприз,
Вот в радуге сливаются цвета...

Среди лугов альпийских, в солнечной долине,
Пятнадцать скакунов паслись в величии едины.
Могучий конь – вожак, в том стаде отличался,
Порядок он держал и каждый с ним считался.

И слава тех коней могуществом блистала,
Уверенность в себе им силы придавала.
Прекрасной грацией своей, породой чистокровной
Они затмили всех коней, и не было им ровни.

Но в этой жизни все хорошее навеки не дается,
Как не крути, паршивая овца всегда везде найдется.
И в стаде том прекрасным днем подобное...

Виє вовк
Дурний собака
Виє сірий в долинУ
Вовчий гонор розіп’ятий
Стирчить тінню на снігу

Виє вовк
Далеко чутно
Заспокойся заметіль
Виє вовк і вже не сумно
Світить місяць, зникла біль

Виє вовк
Дурний собака
Вже без болю, без жалю
Любий Вовчику, мій братчик
Волю чую я твою

Мне тяжек труд начать повествованье,
Поведать миру горестный рассказ,
Где катастрофы страшной описанье,

Что не даёт давно сомкнуть мне глаз,
Вновь не напомнив ужас изверженья,
Чьим очевидцем стал и я в тот час,

Когда погибли в страшные мгновенья
Три города под сенью той горы,
Что в царство мёртвых, где река забвенья,

Чьи силы чудодейственно-быстры,
Всего за день их в гневе превратила…
Никак без содроганья с той поры

О той беде, что римлян посетила,
Я не могу спокойно...

Устал я жить и умереть хочу,
Достоинство в отрепье видя рваном,
Ничтожество - одетое в парчу,
И Веру, оскорбленную обманом,
И Девственность, поруганную зло,
И почестей неправых омерзенье,
И Силу, что Коварство оплело,
И Совершенство в горьком униженье,
И Прямоту, что глупой прослыла,
И Глупость, проверяющую Знанье,
И робкое Добро в оковах Зла,
Искусство, присуждённое к молчанью.
Устал я жить и смерть зову скорбя.
Но на кого оставлю я тебя?!


Сонет 114

Не то мой дух, гордясь...