Дохлая кошка

Ободрала Любка
По углам обои:
Лапушки-подушки,
Иглы-коготки.
С мордочкой смешною
Лапкой ухо моет,
Спутала глупышка
Нитки и мотки.
После вкусной рыбки,
Облизнувшись сладко,
Спала на коленях,
Лапкой глаз прикрыв.
И во сне кошачьем
Вздрагивают лапки,
Снится сон Любашке,
Видимо, про крыс.

Я хотела бы стать твоей тенью,
Той, что радом с тобою всегда.
Быть твоею расслабленной ленью,
И уснуть на руках у тебя.

Каждый раз, когда ты голодный,
Тебя будто ребенка кормить.
А когда дует ветер холодный,
Своим телом нежно укрыть.

Тихо лечь у тебя в изголовье,
И твой сон предрассветный хранить.
Чтобы ты в любую минуту,
Мог меня о любви попросить.

Если грустно тебе и тоскливо,
Ты мне можешь об этом сказать.
Я могу тебе на ушко,
Свою песню любви промурчать.

Но любить это...

Сильная, стройная, гибкое тело.
Тонким хвостом себя бьет по бокам.
К охоте готова. Кто жертва – нет дела.
Любое сердце разгрызет пополам.

В сумрачном дыме теряется плавно,
Мягко мурчит под ментол сигарет)
Когти заточены, в груди прохладно.
Город во тьме. Одинокая? – Бред...

Припев.
Если бы хотя б немного молока..
Теплую подстилку и кота на крыше.
А можно промяукать до утра пока,
Только вот никто ведь не услышит)

Некому ей показать свою слабость,
Ни теплых коленей, ни рук...

Завлекала, но шипела.
Возлежит в ногах,
Глаз прищуря...

Люблю тебя

за твой строптивый нрав!

Ты – чувствуешь меня

в своей судьбе…

Не преступить порог…

Пусть я не прав,

Ну – так гуляй же –

сАмо по себе!

Часы расплакались, роняя стрелки вниз,
Прошедший день не торопился возвращаться.
Вот осень кошкою уселась на карниз,
Как не печально, надо с летом попрощаться.

Озябший город надевает витражи,
И закрывает окна коммунальных башен.
Ему, в отличии от лета, надо жить,
И ни один прогноз ему уже не страшен.

Уселись листья на земле вокруг костра,
И забавляются, как пламя лижет воздух.
Пытался ветер с ними драться, но не стал,
Уже стемнело, как не жаль, но слишком поздно...

А я люблю...

О! Боже
О! Небо
он меня слышит
она в меня видит

О, море!
О, мыши!
Он меня любит
Она меня слышит

Касаясь едва ли
друг друга
Они любовались
Они наливались
Светлостью круга
Радостью друга
Они оживали...

А люди стояли
А люди смотрели
Глаза улыбались
И люди теплели

Нет! — Слёзы съеденных мышей,
Не отольются кошкам сытым.
Прав тот, кто больше и сильней,
Во все века — быть слабым битым.

Цвет бытия окрас сознаний,
Определит и тьма иль свет,
В нём независимо от званий,
Окрасит мысли все в их цвет.

Добро и зло, плохой, хороший,
Ума предвзяты суд и взгляд.
И он добром в себе звать может,
Лишь то, чему он будет рад.

И рыбы свежей вкус в обеде,
В нас ум зовёт для нас добром.
Но только карп, что нами съеден,
Всё ж, так не думал бы о том...

По И.А.Крылову

В когтях у кошки соловью
Не удалось спеть песнь свою.
Напрасно та его просила,
А потому и проглотила.

"-- А сколько будет дважды два?
-- Так покупаем мы иль продаём?"
В.Шебзухов «Бизнес по-еврейски»


Купил осла однажды Мойша.
Шёл с ним из старого села.
Покупкой был доволен очень.
Ведь хитрость скидки помогла.

Пять долларов просил хозяин.
Договорились аж за два.
Что значат умные слова!
Как ими убеждать, мы знаем!

Пред самою родной деревней.
Кто б о беде подумать мог,
Хотите, верьте иль не верьте,
Но купленный нежданно сдох.

Ан, новым мыслям Мойша рад был.
Каким? Не всем...