До ре ми фа соль ля си

Ведьмин круг очертила судьба,
Пепел черный смешав с белой солью.
Жизнь с изнанки наждачно-груба
И остры пограничные колья.

Здесь иной отыскать тщетно путь.
Память грешная горше неволи.
Горло стиснуто – не продохнуть.
Что ж, другой мне не выпало доли.

Треск натужно дрожащих подпруг,
Мельтешит цирковая арена.
Очертила судьба ведьмин круг.
Вверх! Рывком! Из постылого плена.

Гроздями роз
Грядущих грез
Гремит всерьез
Гремучий трос
О грязный торс.
Компот - не морс
Без папирос,
А с ними - Бонд,
Разинув рот,
Как патриот,
Глотает торт:
Ему б на фронт,
А он жует!
Морс - не компот
Без тонких блуз
У борта луз.
И я к ним трусь
И не боюсь,
Что увлекусь,
Как карапуз.
Сыграй мне блюз
Грядущих роз:
Не нужно слез
И пышных поз -
От них цирроз,
Фурункулез
И коматоз...
Дай мне свой SOS!
Айда в кровать!
Не будем спать!
Тебя ласкать
И целовать -
Моя...

Не хочу больше падать вниз!
Не хочу ощущать своих слёз!
Ты шагаешь в пропасть уверенно –
Эхо гулом по мне болезненно.

Не хочу за тобою следовать,
Не хочу о звёздах беседовать.
Ты ходишь по лезвию бритвы,
А меня не прельщает роль жертвы.

Не хочу я гореть синим пламенем!
Не хочу нести чувство под знаменем!
Я у берега поплескаюсь,
За буйки я не заплываю.

Не хочу я мечтать о весне,
Не хочу быть с тобой как в песне.
Я, по правде, зиму люблю
И холодный северный ветер

Не хочу я...

Хлебом насущным , да солью поверх каравая,
благославенным вином и водой родников,
полем ромашковым жизни сосуд наполняю,
травную зелень вплетаю в основу ковров.
Новую песню выводит губная гармошка,
дышит ветрами прохладными рыжий сентябрь,
круг замыкают над лампой настольною мошки,
О-сень. Сезон осмысленья. Октябрь, ноябрь...
Горечью красной рябины и спелым орехом
медью листвы завершается год непростой,
слово одно повторяет усталое эхо...

День сотворенья любви, день Венеры. Шестой...

Осень. Небо посерело,
Дождь рыдает за окном.
Тучи рвёт остервенело
Молния, грохочет гром.

В сердце тоже не порядок
На Душе лавина слёз,
Только сон наивно-сладок –
В жизни пасмурный прогноз.

Сердце так дрожит от боли,
Как листва у тополей,
Мне насыпал в рану соли
Тот, кто в мире всех нужней.

Слёзы боли и обиды
Не похожи на дожди,
Ведь они из крови сшиты,
Из осколочков Души….

Меланхолия, меланхолия
Закрываю глаза – вижу море я.
Беспокойное и безбрежное,
Как тоска моя неизбежная.

Волны стонут и плачут и ластятся
На холодные камни бросаются
И на тысячи брызг разбиваются,
Словно с жизнью своею прощаются.

Чайки с криком над пеною носятся,
Обсуждая мое одиночество.
Ветер солью морскою пропитанный
Студит сердце мое неубитое.

Мое сердце надеждой согретое
Остывает под бурями, ветрами.
Небо тучами сердится хмурыми,
Обливая дождями колючими.

В жизни с...

Эта полночь была невесомой, тихой,
облака окутали землю ватой.
Новогодней игрушкой, серебряный выдох-
лунный шарик висел в пустоте над хатой.
Пал тягучих туманов коктейль молочный,
скрыв проказы мрачных, худых осин.
Уходили из прошлого в отпуск бессрочный
шторм - безумный бродяга и злой хамсин.
Тишина и туман проникали в корни
бессловесных по воле рока дерев.
Рыжий лис намечал план захвата. Во вторник-
штурм курятника...кур...и уснул, захрапев...
Тихо мышка сопела в приватной норке...

По Новосибирской вдоль Сенкт-Петербурга...
За узкоколейкой – в рощице просвет...
-- Господа, сходитесь! – И ударил гулко
Выстрел невозвратный – и упал поэт...

Возле тихой рощи катится троллейбус.
Искрами контактов вспыхивает мгла...
Может потому Россия все болеет,
Что она Поэта не уберегла.

Клен осиротелый - поминальной свечкой,
А сентябрьский дождик - по Поэту плач...
В этой тихой роще, здесь, за Черной речкой
Мать-Россию в сердце поразил палач.

В веке-людоеде -- новые...

Он вдруг сказал: «Поиграем в любовь?
И сердце мы щедро снабдим сладкой болью.
А после его, избитого в кровь,
Мы раны посыплем разлуками солью.

Ну что же, давай, поиграем душой!
Полночные встречи, пустые свиданья…
И губы согреем поцелуев игрой,
А после больное конца ожиданье…

Я молча уйду… А ты будешь ждать!
Срываясь в сердцах на звонки телефона.
Ночами беззвучно в подушку рыдать…
Но время ведь лечит назло всем законам.

А позже, однажды спустя сотни лет,
Опять эта...

Наконец-то дописан последний абзац этой повести.
Опустела чернильница. Догорела свеча.
В луже крови, за дверью валяется труп нашей совести.
Кровь густа, как смола. Как расплавленный воск горяча.

Если можешь, прости… Если можешь, прости ты нас, Анна,
ради тёзки своей, подарившей нам Матерь Христа.
Мы слезами омоем твою огнестрельную рану.
Станет маслом лампадным святая твоя чистота.

Мы сольем воедино свои подостывшие души,
и тогда запылает лампада во мраке ночном.
Мы клянемся тебе...