Дмитрию лазареву с юбилеем

Как вы сказали? Мне полтинник?
Прошла, выходит, молодость?
Так мы в себе, что есть, поднимем,
Vivat, perpetuum mobile!

Ну, а без шуток – в резюме
Не в протокол, а к тосту:
Ведь 50 теперь не мне,
А паспортному возрасту.

У нас прекрасная станица
И коренные жители как перелётная птица
Привыкли ей всегда гордиться…
Как птица по прилёту с юга
Не может на родине воды напиться
Донским родным краем насладиться…
В станице жил, творил, трудился…
Великий наш писатель Гений,
А как станицей он гордился?
Он много сделал для родного края
Но упокоила писателя земля родная…
А жителям района… не забыть родного земляка…
Ведь своим талантом он прославил
Донских казаков по жизни на века!
Шолохова в районе никто не...

Жизнь торопится, спешит!
Её на земле не остановить…
У Виктора Федоровича Юбилей!
Сравнялось 70-сят лет, а не дней.
Путь пройден сложный и большой…
Ты не унывал и не плакал родной!
Честь и совесть по жизни не растерял,
Старался и людям в беде помогал.
Во благо Родины трудился всегда!
Чтоб в правопорядке Россия жила…
Многое в жизни у тебя удалось!
Хотя, что-то, наверное, не сбылось.
А семьдесят Федорович… ещё не придел!
До ста живи! Чтоб доделать, ты всё успел…
Желаю здоровья и всех...

Сегодня у моего одноклассника, земляка…
Овчелупова Александра донского казака!
Подкатил Семидесятилетний Юбилей!!!
Ты земляк Александр на Дону не робей.

Семьдесят лет, это не большой срок,
А жизненный опыт, это большой урок…
Жизнь тебя многому научила на Дону!
Сможешь подсказать в жизни кое-кому.

Особенно детям и внучатам своим,
Чтоб не повторяли ошибок, что мы творим!
На планете войны не прекращаются сейчас,
А можно жить в мире! Прекрасно подчас…

Желаю тебе Александр...

В завершение темы - зима на столе,
хряпну водки замерзшей - я жил на земле,
я руками месил эту глину,
как солдат, наступивший на мину.
Я молился на свет городских фонарей,
я бросался вперед по команде "Убей!"
и стекала заря с кровостока,
я всегда ошибался жестоко.
Наломаю сирени в заветном нигде,
серафимы мои, херувимы,
я бы мог прокурором на Страшном суде,
даже жаль, что я сам - подсудимый.
А пока - в подворотню сверну на Пески,
церковь славная там с колокольней...

Я знаю, ты не спишь,
в таком кромешном мраке
нельзя спокойно спать,
и ничего нельзя.
Летит сыра-земля
к праматери собаке,
к чертям собачьим в пасть
сквозь звездные поля.

Кто даст тебе приют,
подвинувшись во гробе?
Кто скажет: "Лезь сюда!",
пока твой не готов?
Возьми любовь мою,
и в девственной утробе
укройся навсегда
от ледяных ветров.

Давай я расскажу
о том, как плыло лето
над утренней Москвой.
Ты покупал пломбир,
и он сиял в руке,
как будто шар из света,
и листьев...

Мать остается молодой,
до самой смерти остается,
как будто музыка, с тобой,
как хорошо, что светит солнце
в бездонной памяти моей,
где вечно двадцать восемь ей,
вот мама в сад выходит или
чего-то пишет за столом,
или печет, и целый дом
наполнен запахом ванили,
с черемухи сдувает цвет
куда-то за пределы рая,
и я живу, еще не зная,
что времени и смерти нет.

24 марта 2018 года

Я проходил по улицам пустым,
я видел бесов в грязной подворотне,
не знаю, чем я приглянулся им.
"Возможно, завтра, парень, не сегодня, -
сказал один, сощурившись, - давай,
иди домой, про нас не вспоминай".
И в тот же миг, сорвавшись с козырька,
сосулька пролетела у виска,
ударив в землю с грохотом тяжелым.
А утром они взяли мужика
на том же месте. Вел ребенка в школу.
Я видел там цветы и бурый снег,
собачка ножку задрала на угол,
где умер так внезапно человек,
и фото в рамке...

Я так решил, судьбе назло,
что можно без насилья,
и выбрал белое крыло,
когда давали крылья.

Я белое крыло носил
под форменным бушлатом,
я от беды его хранил,
как маленького брата.

Я пробовал его на взмах,
сойдя на остановке,
шепча себе: "Держись, слабак",
и буйный ветер с Волги

шутя, переносил в поля
меня с метелью белой,
крыло хваталось за меня
и на ветру звенело.

Я чувствовал его тепло,
я шел путем неторным,
и было белое крыло
на самом деле черным.

Мне прошлое...

Дрон, двухметровый высохший алкаш
убил собачку, как сказали дети.
Ударил ее спьяну об асфальт
и спать ушел, а через месяц – умер,
сгорел от метанола, посинел;
его дружки, напротив, пожелтели
и случай тот не любят вспоминать.
Зато у Дрона есть своя могила,
на Пасху расцвела над ней сирень,
лиловая, как он. И в то же время
вернулась Жучка в опустевший дом,
и по двору гоняет кур соседских,
и дети снова носят ей еду,
и слыша лай знакомый по ночам,
я думаю, что это не случайно,
что...