Длинные

На вечерний экспресс покупаю билет...
За окошком плывут провожающих лица...
Тянет лошадь вечерняя длинный состав...
Любопытство в глазах у соседки искрится...
Долгий путь предстоит, время есть для бесед..
Приглашу в ресторан, пофлиртую немножко...
На столе скромный ужин, бутылка вина...
Перестуки колёс, дождь стучится в окошко...
Всем знаком быстротечный дорожный роман...
За окошком мелькают посадки лесные...
Мы заходим в купе, сигареты ментол...
Откровения рук, мы от страсти шальные...

Я гадала в крещенскую ночь на кольце,
Чтоб явился мне суженый - ряженый.
Шелестели в моем одиноком дворце
Карты старые: ляжет не ляжет ли
Мне бубновый король... Под оплывшей свечой
Карты на пол рассыпались веером.
Дама пик подмигнула, поддернув плечом:
"Видишь, здесь я! А ты мне не верила.
Не меня ли ждала, разложив инвентарь,
Колдовала полночи над золотом?"
Под окном седовласый бродяга - январь
Разметал свою длинную бороду.
Что-то шепчет средь голых замерзших берез,
Тычет носом в...

Я уже отвык от холодов, Север не забыт, но так далёк,
Где горел пожар младых годов, тлеет только малый уголёк.
Там, где ветер скулы обжигал и казался бесконечным бег.
Снегом заметает пьедестал, где творил железный человек.
Павших и уставших поднимал и совсем не мыслил про износ:
«Некогда им думать про финал!»- вслед однажды кто-то произнес.
Сверху только панцирь, глубже суть, мягкий и ранимый сердцем врач,
Чтож уже назад не повернуть, под гору несётся время вскачь.
Четверть века...

Ожидание — в тягость,
Неизвестность — шлёт пытку,
От себя бегство — слабость,
Спешка — дарит ошибку.

Время ход замедляет,
В ожидания час.
В год, нам миг превращает,
Измотав этим нас.

В день длиннее чем вечность,
Ждём судьбы мы вердикт,
Нам в тот день неизвестность,
В пытку жизнь превратит.

Убегать бесполезно:
От себя не сбежим.
Кто себя судит честно,
Будет честным к другим.

Чтоб ошибку не сделать,
Торопись не спеша.
Пусть живёт в сердце смелость,
А решает душа...

От великого до смешного,
Отделяет шаг — через пропасть он.
Когда сдались мы воле Злого,
И нет песни в нас, а лишь боли стон.

От невежества, нас до мудрости,
Отделяет шаг — через опыт он.
А из щедрости, к сердца скупости,
Манит и зовёт, денег сладкий звон.

Оттолкнув нас вдруг, сблизит ненависть.
К дружбе от неё, часто тоже шаг.
Если только нам, хватит смелости,
Сказать что был прав, наш заклятый враг.

Много может нам, шаг один лишь дать:
Необдуманный — нам проблемой быть...

Как яркий луч судьбы
Ко мне ты прикоснулась,
Оставила в душе неизгладимый след.
Но даже если ты ко мне и не вернулась,
Знать, это не какой-то жизни бред?!
Я сяду у камина,
Пью виски без воды,
А за окном дождь длинный
Смывает все следы.
Но только не из памяти...

Закатами талыми, восходами алыми,
С тобой повстречались мы,-
Горячая кровь.

Дорогами длинными,собою открытыми,
С мечтой незабытою,-
Рождаем любовь.

Из искры доверия,без тени сомнения,
Души исцеления,-
Прекрасен твой свет.

Твое обаяние,красы излияние,
На зло расстояниям,
Даруешь букет!

-Я чувствую телом присутствие твое.
Я факелом вспыхнул,-
Меня не потушишь.
Я счастлив стою на горе маяком.
Меня ты заметишь,-
Надеюсь полюбишь.

Я не лингвист и был я озадачен
Вопросом, что задал мальчишка-шкет,
Воспринял я его неоднозначно...
Какой, мне интересно, ваш ответ?

Что быть могло короткое у Кука,
Кто съеден был в расцвете лучших лет?
Длиннее у Романова та штука,
У Клеопатры её вовсе нет.

Хоть есть она у Папы в Ватикане,
Но пользоваться ей не может он.
На целибат я здесь не намекаю,
Иной у Папы к этому резон.

Так что же это может быть по сути?
В своих догадках вряд ли вы правы...
На тот вопрос ответ простой...

А завтра всё закончиться,
Художник дорисует твой портрет…
И длинными гудками одиночество,
Остывшим утром… брошенный рассвет.

Давай исчезнем руки опуская,
На миг забыв, что будет новый день.
Давай уйдём, друг другу оставляя,
От наших чувств невидимую тень…


Упадок сил, и кофе не спасает,
В душе живут последние слова…
И снова одиночеством терзают,
До боли близкие, осенние глаза…

Приглушенно стелется вечерний свет. Седина домов в оконных мотыльках
Растекается закатом. Шелуха проулков и дворов цветет пустыней.
На клочке бумаги оживает бриз, дрожь в морских устах,
Глубины темнеющая зелень. Я леплю из воздуха – из глины
Ветров снежных – узелки на память. Тишина находит свою нишу
У моих дверей, в моей прихожей, в складках мысли,
В жилах батарей, где сок апрельский дышит,
Задирая старческую маску поздних зимних чисел.
И мгновение, вместившее меня и все наигранное...