Диваны

Любовь - когда ты отдаёшь,
Себя всего, всё без остатка,
Взамен ты ничего не ждёшь,
Тебе прекрасно, в жизни гладко.

Любить - то делать, а слова
Её немного согревают,
Твори свою ты жизнь сама,
Тебя ведь ценят, доверяют.

Красива девичья душа,
Прекрасна в образе, ты дива,
Любить я буду лишь тебя,
Всегда открыто, не ревниво.

Я сказку жизни напишу,
С собой в неё тебя возьму я,
Там будем вместе мы летать,
Согреты страстью поцелуя.

Однажды, встретился, МНЕ, — ОН
Высокий и печальный
И, как показалось, мне, тогда —
Даже, внутри, отчаянный…

С Душою, — скукоженной
И жизнью, — совсем не сложенной,
Нахмуренный, чуть прокуренный
Одинокий, но О-о-о-чень, Глубокий!

Судьбою не согретый, не обласканный,
Тепло и счастье видятся, лишь, в Сказке ему…
Нутро кричало, бастовало…
Любви, человеческой, ЕМУ было МАЛО!

Мы встретились взглядом, глазами…
И, — ВСЕ, стало ЯСНО, мне!..
Сердце, стрела пронзила…
ГДЕ, раньше было...

Прекрасный ангел, моя дива,
Добра, нежна твоя душа,
Люблю тебя, ты так красива,
Чиста, смиренна, хороша.
Найди свой путь, ему отдайся,
Поверь в себя, всем докажи,
Ты идеальное созданье,
Свободная ты, смелей дыши.
Наполни лёгкие свободой,
В себя поверь, себя цени,
И жизнью этой наслаждайся,
Ведь счастье есть в твоей груди.
Цени, что есть и будет больше,
То, что захочешь притяни,
Усей бриллиантами дорогу,
И парус жизни натяни.
Пусть будет жизнь полна лишь счастья,
Всего в достатке...

Когда сдавило меня этой плитой?
В тот момент, когда любовался тобой.
Чуть дрожащую от мерзкого холода осени.
Пронизывающий ветер не щадя раскидывал волосы.
И ушла тогда во тьме той ночи.
И голова сердцу кричит: «Молчи».
Не успокаивает тот факт, что увижу тебя.
Мысли в тумане и душу душит дробя.
Есть не могу, и разговоры мне не милы.
Будто я чей-то раб, самовольно одевший кандалы.
Сводишь сума, так и слягу в желтый дом.
И время бросает между светом и огнем.
Ну а пока что свет, Боже...

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот тридцать четвертый опус

Яшма с золотом, блеклый нефрит
Иль опалы: еще бриллианты
Льнут к столам и черника горит,
А в салатницах майские фанты.

Девы грезили век об ином,
Все у юной томятся Киприды,
Белошвеек напутствует гном,
Тушь платков гасят желтию Фриды.

Тех ли Ад роковой посещал,
Цесаревнам коньяк соливали
Те ль Гиады, каких и прельщал
Цвет августа под мраком вуали.

Пятьсот тридцать пятый опус

Серебро, это желть серебра...

ЛЕГЕНДА О БЕСЦЕННОМ ДАРЕ

Века пережившие таврские стены,
Вас рушили ветры, крушили враги.
Свидетели судеб, любви и измены,
Вы слышали воинов римских шаги,

Вы слышали битвы победные крики
И плач побеждённых под свистом кнута,
Летели в вас стрелы и острые пики,
Под натиском орд разбивались врата.

Вокруг Симеиза на скалах безводных
Стоят словно стражи с древнейших времён
В легендах воспетые, в сказках народных
Старинные крепости таврских племён.

Менялись названия, гибли народы...

«Много призванных, да мало избранных».
***
- «Столовая» опять открыта.
- И приглашённые….?
***
«корыта», расставлены, следы кругом,
весь свет или не весь, потом, из призванных
избранник кто? окинет оком, откровеньем,
расскажет нам, своим уменьем о том, об этом
и о сём, всё суета или стабильно? по руслу
или супротив, (в безумство?) веру превратив
или завет переиначив, подгонит под себя ма-
ячит на горизонте чудный стих или ни так, со-
всем притих, молчанье - золото, сознанья,…
не...

Я вижу во сне дивный город,
Полуденным солнцем согретый,
Забывший, что есть зимний холод,
В объятиях вечного лета.

Блестят купола ярче солнца,
И тонут дворцы в ярких красках.
Кто вышел, - уже не вернётся,
Кто видел, - мечтает остаться.

Фонтаны, давая прохладу,
Разносят отблеск светила,
Цветы с неземным ароматом
Помогут забыть всё, что было.

Раздаются с начала рассвета
Трели сотен причудливых птиц.
И величие города Света
Не имеет подобных границ.

Омываем во всех...

Как страшно на картинке откровенной
Гангрена чёрным цветом красит ноги,
А за окном такая же гангрена
Окрашивает день приходом ночи.

И звёзды вроде язвочек на небе,
И день умрёт, я знаю, (да, он болен),
Придумывая в ужасе плацебо:
Волшебный пластырь шириною с поле,

Таблетку, больше круглого дивана,
Микстуру, чей объем примерно с реку... -

Размеры безысходности подавно
Не оценить простому человеку!

Автор: Ольга Волкова

(Не из марциала)))

Друга нет? провинции у моря, сбережения
и те распались дружно, только слово есть
и то натужно, в перехлёст, без меры и без
такта, ритма нет и нет святого акта, лишь ам-
биции никчёмности посылы, время деньги
вот и всё, и милы, размышления под солнц-
ем и в тени, лета жар, его ты и вини, что ост-
алось? только в пыль, в дорогу? (он по щико-
лотку, опускает ногу), и брести, по праху пре-
жних дней, подгоняя сам себя: «скорей»
(растолкли её машины, кони, люди...