Диалог страсти

Мой диван-моя отрада,
Ты со мною был всегда
И другого мне не надо,
Пусть ты старый-не беда.
Сны всегда делил со мною,
И ночей бессонных вздох.
Диалог вели порою,
Когда ты перечить мог.
Пожелав друг-другу ночи,
Чтоб спокойною прошла,
Скрип и храп,что было мочи
Испускали до утра.

Не сущность - пол. И потолок…
И между ними – диалог.

***

Пояснение:

Коль не достигнуто единство - бытуют мнения.
Олимпиадно ли пекинство - вопрос от гения.

Не игры правят, а момент – когда ты утихаешь.
Не игры правят… инсургент – в кого ты нож втыкаешь?

Инсурге'нт, а, м. [латин. Insurgens - поднимающийся] (книжн. Устар.). Повстанец, участник вооруженного восстания против правительства…


Пояснение:

Пока единства нет - всё есть этапы.
И бог имеет вид - седого папы.

А...

Телефонный роман, диалог, нарастающий на
безлимитном тарифе, удобном для долгой беседы.
Ты звонишь мне так часто, как можешь, и я польщена,
и уже не имеет значения - с кем ты и где ты.
И уже не имеют значения возраст, и рост
(Разговор ни о чём.
                                      Балансируя в рамках приличий,
привыкаю к усталому тембру),
                                                        и запах волос,
и цвет глаз, как и весь твой портрет...

- А почему, где барин жил,
это место несвободы Мызой
называется?..
- Мыза и Мыза, кто ж её
знает почему…А несвобода…
Кому может и так, а кому
воля вольная: давно, мне ещё
матушка сказывала, тамошний
барин при живой жене с
актриской спутался…
- Как это «спутался»?
- Ну… Иди, иди, гуляй,
любопытный какой!

( из детского диалога с
прабабушкой Варварой
1901г. рождения)


Прохлада. Вечер. Путь прямой
Через громаду кущ не райских -
Сквозь пышный свод черёмух...

На склонах горного застолья,
где пир ведет
змеиное раздолье
речных бравад,
средь косм лесных,
что малахитом режут взгляд свободный
и троп глухих,
сходящихся беспутьем грустным,
там я гулял душой богат
и сердцем нерушим искусным…

Там каждой ветреной пылинкой
любовь дышала,
и лежало
в груди моей чистосердечье,
без диалогов, без наречий,
молчанием небесной бездны,
там собирались воедино
восток и запад, север юг,
там все вокруг
кружилось мирно
воспламеняя ясный дух
крылатой...

В солнечный день провожал Её тень неизменный аккомпанимент
Слитых в ликующий фон беззаботных рапсодий.
За виртуозность внимать чудесам, был наградой сквозь радости лет
Бархатный утренний сон в звуке птичьих мелодий

В пасмурных сумерках раннего утра, однажды, Её разбудил
Громкий пронзительный крик умирающей птицы;
Болью пронзая и холодом тело окутав, он вмиг очернил
Всех серенад несравненных былые страницы

Можно ли вновь наслаждаться вибраций полётом, что дух возвышал,
Если внезапно...

Мне стало как-то одиноко. Ведь ты меня понять не смог -
Тебе, на уровне намёка, я отвечала на намёк...

Пока в повестке совещанья весь коллектив изнемогал,
Ты метко делал замечанья и как-то странно мне мигал

От внутриглазного давленья ты, как я знаю, не страдал,
И зародилось подозренье, что ты на что-то намекал

И в паранойи процветаньи никак ответа не найду, -
Как Мата Хари на заданьи: "Ну что же он имел ввиду?"

И на меня косишься хмуро, и явно ты чего-то ждешь...
Взгляд...

Нет ничего - ни истины, ни бездны,
Ни отражений – тени пустоты,
И звуки не плывут подобно песне
Над вечностью, роняющей цветы.

В ещё не проявившемся пространстве
Дыханья нет, движение мертво,
И даже смерть в немыслимом убранстве
Своё не проявляет естество.

И нет зерна, что явится твореньем
В божественном кружении огней,
И нету тьмы тончайших проявлений,
И света, что могуч в любви своей.

Нам просто говорить, но как увидеть,
Как явится неведомое – то,
Что сможет и любить и...

В маленькой таверне
Рядом с сонным морем
Плачет и вздыхает
Скрипка о былом.
И чтоб успокоить
Верную подружку,
Музыкант ласкает
Струны ей смычком.
Вспоминает скрипка
Степи и дороги,
Звезды вспоминает
Над ночным костром,
Как она играла
Песни для влюблённых,
Чувства разжигала
Музыки огнём.
Не плачь, не рыдай - всё проходит.
Залечатся раны твои,
И будешь, как прежде, напевами страсти
Огонь разжигать в груди.
Не плачь, не рыдай - пой о счастье.
Залечатся раны твои,
И будешь...

О, эта праздная небрежность, когда краса так дивно манит,
И что нам остается? Нежность. И пусть иллюзия обманет.
Мы в том театре, как актеры, готовы снова раствориться.
Печаль, она проходит скоро. И очень страшно воплотиться.

О львицы дивные, вы снова небрежно смотрите на мир.
И больше нет пути иного, как только распрощаться с ним,
Когда прекрасная эпоха, растает, словно этот сон.
Останется лишь профиль Блока, потом растает даже он.

В театре, где мы все играли себя, а может быть иных...