Девять дней сентября

.
Тени грозные памятью взвились!
Тишина. Филармонии зал.
Пополам жизнь моя разделилась:
до войны… и блокады оскал.
Ленинград: мир и счастье, улыбки…
Но нашествие смерти – излом.
Скорбный реквием дьявольской пытке
разобьётся победой над злом.
Барабаны грохочут, как взрывы.
Партитуры доставлен альбом
через линию фронта и дыма.
Не сдадимся, пусть даже умрём.
Жизни, воле, победе над смертью
посвящённый симфонии плач.
Ленинграду и Родине верю.
Побеждён будет злобный палач.
«Шквалом...

Вот этот человек, а вернее враг и зверь!
Здесь, человек Мира… мне уж поверь…
Решил весь мир в 39-м году завоевать!
Возомнил себя богом и начал оружием
бряцать.

Захотел весь мир покорить войной…
Чтоб преклонить народ пред собой!
Хотя по жизни не учёл Гитлер одного,
Что таких как он на земле, ещё много.

Которые по жизни стремятся во власть!
Чтобы народ мира к своим ногам класть…
Вот и нашелся в Союзе, Орёл горный такой!!!
Отправив Гитлера с его армией на упокой.

Если б Гитлер...

Поэма: Искупление

Но плачешь ты, любя,
и жемчуг этих слёз
Искупит всё, что я,
страдая, перенёс.

Пролог:

Не спиться совершенно, и случайно
Я слышал как дрова горят в печи.
И сколько я не думал, постоянно
Мне разум говорит молчи.
И резал глаз тот лунный луч,
Сквозь стеклянную призму окна.
Пробиваясь через груды туч,
Ведь искупление в этой поэме скромна.
Скромна как эта жизнь без начала,
Ведь всех подстерегает этот случай.
Месть не пожалев погубит подлеца,
И правдивую историю...

Омылся октябрь осенним дождём…
Хлебороб заявил, подсолнух уберём,
А вот озимым дождь сейчас под стать!
Влаги им сейчас необходимо дать.

Сентябрь весь без дождя был на Дону,
Солнечный луч палил, как летом в жару!
Озимые засевать хлеборобу не мешал...
В уборке казакам в сентябре помогал.

Коль коршун в небесах здесь вьётся!
Знать хлебороб по жизни пробьётся…
Прокормит Россию Матушку родную,
Нашу красавицу… любимую Святую!!!

Дождь слепой под солнцем ярким,
Радость с грустью пополам,
В сентябре, как летом жарким,
Рады мы таким подаркам,
Благодарность небесам.

Календарь ослеп от солнца,
Осень серая вдали,
Лето к нам ещё вернётся,
Тучка в небе улыбнётся,
Хоть курлычут журавли.

Волны тёплые из моря
Крошат галькой берега,
Чайки скачут, как танцоры,
Волн прибою криком вторя…
Дождь и радуга – дуга.

Столько разных красок ярких -
Море, небо, кипарис,
Шлёт сентябрь нам подарки
Под картинкой – аватаркой...

Не обошла беда Шолоховский район,
Полыхал сосновый бор наш кругом…
Спасибо всем кто участие в тушении
принимал!
Вот хутор Гороховский и не пострадал.

Пожарники потрудились здесь на славу!
Тушили хвойный родной лес по уставу…
За сутки справились дружно с огнём,
Боролись с этим монстром и ночью и днём.

Хотя ураганный ветер гулял очень сильно…
Но казак донской не оказался бессильным,
Справился он с этим пылающим огнём!
Который поглощал на пути, всё живьём…


Пожар у хутора...

Закончил странник путь далекий,
И, как исканиям венец,
Узрел вблизи утес высокий
И на верху его дворец.

Тропой нехоженой ведомый,
С трудом осилил он подъем.
И, нетерпением влекомый,
Раскрыл врата в волшебный дом.

Что видит он в приемном зале,
Застывшем давней дремотой?
Увы, дух жизни там в опале
И пыль царит над пустотой.

Скорбят оплавленные свечи
О годах праздности своей;
Не соберет дворец для встречи
Растерянных в былом друзей.

Безлюдные места утес тот окружают,
И даже...

Прекрасна дева
в пору своего расцвета,
Когда в наряде
праздничных убранств одета
Восходит на престол,
воздвигнутый молвой,
Всех щедро одаряя
своею красотой.

И князь и раб ей жертвуют почтенье,
Стремясь все лучшее пред нею возносить.
В душе желая только с ней уединенья,
Робеют мыслью чистоту ее смутить.
И лик ее всегда доступен взору,
Слепя глаза невинным чувством вору.



2

Она в вуали -
дань причудам света,
Где видят только то,
во что она одета.
И мода позволяет...

В древнем сборнике преданий
Средь затерянных сказаний
Есть история о том,
Как прославил Божий дом
Некий выходец с народа,
Младший сын простого рода.
И сказанье говорит:
Был тот парень знаменит.

Знаменит, да мало чести
В славе той; кабы на месте,
Где тот славу добывал,
Кое - кто его застал,
Из родни лежащей рядом...
Только тот шалил с оглядом.
Потому и был спокоен;
Кто не пойман - не виновен.

Впрочем, дело молодое.
Сам себя осудит вдвое
Позже он за те дела.
Но твердит еще...

Братишка! Cлавный мой! Олежка!
Со мной делиться был всегда готов,
Я знаю, был ты сладкоежка,
Конфетой, апельсином и без слов

Меня ты защищал... так стойко,
Что мама отступалась пред тобой,
Когда был порот я за двойки.
Мне задницу ты прикрывал собой.

Мой славный, младший брат! Олежка...
Бел - одуванчиком и кучеряв,
В три года, словно Белоснежка.
Тогда, лишь мне, горшок свой «доверял».

Вот смеха было среди взрослых
Когда усаживал тебя на «трон»...
А ты же - издевался просто...