Детская поэзия

В дорогу... Надежда, веди!
Оставшиеся, поднимите
Бокалы за тех, кто в пути...
И ждите. Молитесь и ждите...

Ян Налепка

Летят года над тихой Садгорой...
На кладбище среди мещан окрестных
Лежит, дождем оплаканный, Герой
Советского Союза – не из местных...

Ян Налепка – словацкий капитан,
А ранее – учитель в школе сельской...
Смерть на войне гуляет по пятам...
Он, мертвый, горд: от пули пал немецкой.

И это означает, что врагу
Не шестерил, не заключал с ним сделку....
В упор...

Твой адрес-полевая почта...
Но знало сердце детское моё:
Страна Афганистан и город. Точка.
Потом я дописала-фамилию и звание твоё.
Пейзаж красивый-горы и ущелья,
Кричал солдату, чтоб прибавил ходу.
Вода закончилась. Жара словно похмелье.
И пили из аптечек дистилированную воду.

Письмо моё, в кармане, с адресом неверным.
Доехать до своих и выжить надо всем:
Мальчишек взвод-неопытных и верных,
Дорога узкая, еще немного,километров семь...

Два брата.И он один из них,
Не думая о том...

Ты видишь то, что хочешь.
Ты хочешь то, что знаешь.
Ты знаешь то, что можешь понять.
Ты можешь понято то, что «приемлемо».

Скрип качелей и обрывки детских звуков.
Звуков качелей скрип и детское ясновидение.
Сновиденье, виденное ясно – больше не видение.
Вовлекшие друг друга в свои периоды.

Ты догоняешь то, чего можешь коснуться.
Коснуться ты можешь того, до чего дотягиваешься.
Тянуться ты можешь в меру способностей.
Способности прямопропорциональны желанию.

От того что сам...

из уст летними словами
в глазах солнце каплями
в горле радость клокочет
камня на камне не оставит
плоскими пальцами поймает несчастье
скомкает размерами оглушительно
сознательно плюнет в лицо гордыни
улыбнувшись радостно растает в листьях
обнимет себя за плечи
и брызгами превратится в искрящийся песок
соком плевел своих захлебнется
все глубже разрушит все что знакомо
лицом пойдет на вечность
из любви к жизни оставит ее
занесет локти над головой
с широкими глазами раскается о...

Я помню город над рекой,
Где пахло яблоками летом,
Где пароход гудел порой,Прибившись к пристани нагретой.

Там снег до крыш лежал зимой,
Весною льды будили город,
И ребятишки шли гурьбой
Смотреть, как лёд тяжёлый вспорот.

По тихой медленной реке
Бродил паром два раза в сутки,
Темнел орешник вдалеке
А на пруду кричали утки.

Там в центре города был сад,
И танцевали в парке пары,
В забытой церкви без оград
Зерно хранили, как в амбаре.

В кинотеатр спешил народ
Увидеть, как...

Был он раньше чей-то ребёнок,
А теперь для общества стал он волчонок.
Его маленькая судьба не дай Бог каждому,
Потерять родных и на улице оказаться однажды.

По началу он смотрел в глаза прохожих,
Внешне как будто бы на него похожих.
Он ждал от них доброты и ласки,
И как ребёнок хотел лишь маленькой сказки.

Может по случайности,
А может по закономерности.
Он не встретил помощи и доброго взгляда,
Лишь взгляд недоверия был ему в награду.

Но вдруг он увидел ребят -
Таких...

НОЧЬ.
Машин сейчас не меньше,
Чем утром в воскресенье, почему-то.
И почему-то мне не спиться боле,
Сижу на подоконнике, смотрю.
И почему-то, свесив ноги.

УЛИЦА.
Больница - она же церковь почему-то
Кресты - и почему-то с месяцами,
Табличка с названием проспекта
И почему-то синяя, как Velleroy & Bosh
(в оригинальном прочтении "Босх")
ФОНАРЬ.
Мой вечный реквием, не по моей мечте!
Луну теперь не видно, почему-то
И почему-то ты когда умрешь,
Начнешь опять сначала!
И почему-то...

Нагая пустыня лежит, не дыша,
По ней тихо бродит печаль,
Безбрежность и дикость летят, не спеша,
В немую и вечную даль.

Тяжелыми плитами мертвой земли
Покрыто пустынное тело сухое,
Блестящий песок затвердевшей крови
Танцует среди пустоты и покоя.

Зачахло бесплодное тело пустыни,
Давно позабыло вкус нежной воды,
И в тихой агонии плоть ее стынет
От жарких лучей беспощадной звезды.

Лишь воют порою и стонут ветра,
И серое небо лишь скупо поплачет,
О том, как когда-то здесь...

За прилавком лампочки мигают ярко,
И блестят разноцветные звезды на елках,
А под ними не тронуты – куча подарков;
Куклы, медведи и зайцы на полках…

Хлопьями падает снег с высоты,
Улица светится праздником скорым,
На лицах улыбки цветут, как цветы,
Море восторга, и хохота горы….

А рядом с прилавком мальчик стоит,
В ручки замерзшие дышит так робко…
Свет от прилавка мерцает, горит,
Весело смотрит медведь из коробки…

Тонко пальтишко на нем и стары сапоги,
Шапка дырявая на бок...

Безветренная сушь на океане.
Умолк извечный говор белопенный,
Лишь на муаре океанской длани
Играет солнце в бликах многозвенных.

Что не играть – в запасе у светила
Пять миллиардов до перерожденья!
А наш запас на той шкале, друг милый –
Ничтожный штрих, граница двух делений.

В одном из них нас нет ещё, в другом же
Нас нет уже, и никогда не будет.
Увы, никто не может быть продолжен
За грань штриха в бинарном коде судеб.

И этот штиль, и рябь в глазах до рези,
И эта...