Десь у сутнку

Пока я - не - я, - из–Гой
Правит и Кощеи –
И глумятся надо мной
На моёй же шее.

Толпы Серых не-Людей
Им всегда подвластны.
Что Кощей, что иуд.дей –
Символ той же касты.

Мышь сера, но светел Бог.
Тьма и Свет – не дружат.
Я увидел свой Чертог
Там, где Солнца кружат.

В ходе Серой их игры
Видел я во Слави:
Жгут Пекельный – ВСЕ Мiры:
Яви, Нави, Прави!

У зоряній брамі
Відкритого неба,
Місячне сяйво
Нас кличе до себе...

Тихо лунає
Вечірній десь спів...
Серце бажає
Любові, без слів...

Дед Патрикей был страшный книгочей,
Проникся он идеями Фоменко.
Старухе - понимала б что воще -
Твердил он про историю частенько:

"Что может сделать тёмных сил игра,
Себе порой представить даже страшно.
И всё, что где-то деялось вчера,
В деревне нашей было много раньше.

Что денег нету даже мне на гроб,
Обычно это с Древнего Египта.
Когда же я умру, твой эфиоп,
Как мумию меня похорони ты".

Пресечь чтоб богохульство на корню,
Тайком крестилась бабка на икону:
"Ты лишь умри...

За вікном, біліє тихий вечір...
Двір, у снах зимових, спить.
Сніг, лапатий, падає на плечі.
На морозі, сонечко згорить.

І розкотяться, по небу, ясні зорі.
Місяць, спалахне, посеред них.
Білосніжним таїнством, надворі,
Гомін, десь за обрієм, притих.

В сон поринули, великі і маленькі.
В Колисковій тиші, мріє ніч,
Щоб додому повернулися Лелеки.
І сплели гніздо, поміж узбіч.

Щоб додому, повернулися Лелеки,
Як настане, рання, весна.
По дорогах, близьких і далеких,
Їх любов, на...

Мимесис, как мимика, того, кого-то, повторы,
те, что единичны, лишь личности подвластны,
что отличает, нас, от тех, что так похожи на лю-
дей, но ими не являясь, те оборотни духа, улы-
баясь, той тьме, и думая, что всё у них, на мази,
а сами дьяволу, ту службу заклиная, несут, кло-
нируя, себя, и думают, что Он, сего не видит, и
всё простится, безверия предел настигнет, попав
в те сети, не уйти, раскаянья на грани не найти,
лишь крик и слёзы, той ругани, души морозы,
оттаять, нет...

…Тож удосвіта вставала
І зневірена украй
Бога пошепки питала: -
Чи насправді десь є рай?

Де нема думок:-як жити?
Де іржа не точить світ-
Тепле літо,стигле жито
І нічого не болить.

Смуток там не порядкує,
І розп'ятих днів нема...
Там царівною святкує
У безмежності весна.

І в задумі у великій
Кружеляста тінь -Земля -
Добрим спокоєм сповита,
Схожа трохи на маля…

Тож удосвіта вставала
І знедолена украй
Бога пошепки питала: -
Чи візьмуть мене у рай?

Фарфоровый тигр, из яшмы журавль, из нефрита
жаба, заросли бамбука из каучука, пластиковые
окна, зелёные вёсла, у той лодки, на которой при-
плыли, брюхо красно, драконы везде, где только
можно, и невозможно, избавится от ведений, лю-
дей в сиреневом, с нимбами и рогами на головах,
«а ты был не прав,ах»,в роговой оправе очки,пен-
сне в кармане, монокль, для лучшего разглядыва-
ния невидимых пятен на карте,(белы), нарисован-
ной на шкуре,неубитого медведя,изумрудная яще-
рица на рукаве...

Желе шагреневое ляжек,
Обвисшее тряпьё грудей,
Зубов желтеющая каша,
И на подпевках хор бл…дей.

Она ласкает жадным жалом
Холодной плоти тленный мёд.
У впало-бледных глаз – скрижали,
В скрижалях срок – день, месяц, год.

Гнилой туман – дыханье девы,
На ржавых кудрях – мёртвый бриз.
Незваная, она средь первых.
Ей имя смерть; а может – жизнь…

я хочу умереть у тебя на руках,
растворится росой, превратится в туман.
я хочу остывать углем от костра,
не хочу быть с собой - сам на сам.

дымом буду писать имя в легких твое ,
в венах пульс будет редким не четким.
и палатою мне будет жилье,
сладкий вкус от всего будет терпким.

будут тучи теперь над моей головой,
горы снега, ветра и дожди.
не услышать мне шаг спешащей домой.
не скажу теперь в след, подожди.

некому пожелать теперь сладких снов,
знаю, я виноват в этом сам...

Махмуд:
- А он мечтал, не заметил подмены, бил лбом
о стены, кричал, Аллах Акбар, вот и весь пиар,
что Бог един, имена разняться, а еретики дра-
знятся, отрицающие любовь и Его веру в лю-
дей, что поймут, что не случайно мы тут в од-
ном городе, мол, не совпадение, а закономерно-
сти прения, кто лучше, в песочнице не понять,
а Он любил всех, удивлялся, почему не видят,
разняться, об одном и том же своим языком,
у хлеба и вина имена отличаются, никто не
восстаёт, никто...