Деревянный меч

На склоне жизни знанием любви –
Воспоминанья.
На память сердца чувств благословенье -
Святая юность.
Святая юность – слов благих
Уста живые
На сердце столь же непослушном
И утомлённым.
От прошлых лет, как выгод, отступиться.
Я в сумерках души ищу иное.
И вам рука моя – руки не прячьте,
А только слёзы прячьте, только слезы.


* * *

Я знаю музыки слова
Они слышны мне не всегда,
Но удивительно красивы,
Так неожиданны, так милы,
Что, кажется, не существуешь,
То одичаешь...

Моя любове! Я перед тобою.

Бери мене в свої блаженні сни.

Лиш не зроби слухняною рабою,

не ошукай і крил не обітни!

Не допусти, щоб світ зійшовся клином,

і не присни, для чого я живу.

Даруй мені над шляхом тополиним

важкого сонця древню булаву.

Не дай мені заплутатись в дрібницях,

не розміняй на спотички доріг,

бо кості перевернуться в гробницях

гірких і гордих прадідів моїх.

І в них було кохання, як у мене,

і від любові тьмарився їм світ.

І їх жінки...

Негромкий шум прибоя, чаек вопли;
палатки дружелюбных дикарей
с подругами, принципиально топлесс,
сгоревшими до белых волдырей;

с кислятиной подвального разлива,
что вёдрами носили из села;

и рокот белопенного прилива;

и брызги с деревянного весла;

и полуразвалившаяся пристань,
где мы, не нарушая пастораль,
замученные «Завтраком туриста»,
ловили черноморскую кефаль;

и дискотека в клубе рыбзавода,
где танцы – только видимый предлог,
где дружба разнополая народов
царапала...

На сегодняшний день у нас страна,
как будто на военном положении или кругом жулики и бандиты.
Такое впечатление складывается по количеству охранников,
в каждой маломальской организации страны.
Однако сама охрана работает только номинально,
истинное назначение, и статус охраны давно перестал быть прежним.
Ранее, люди этой специальности, стояли на страже крова, имущества, достоинства и жизни и соответственно умели и могли.
Сейчас, в основном это формальный сотрудник, который ничего не...

Стояла Русь шесть с половиной тысяч лет.
Считала дни свои от мирозданья.
Князь града Киева Владимир дал обет
Константинопольцам, для своего у них признанья.

Там Патриарх был Николай второй,
Прислал духовников для русичей крещенья.
И произнёс Владимир над Почайной над рекой
Молитву, что от супротивного врага спасенье.

И принял древний Днепр, тогдашняя Почайна,
Народ руосьский. Вот крещение Руси.
Не обратить во христианство весь народ речами,
В теченье девяти веков язычество в...

Фашисты теперь их герои…
Расстрелы мирных людей…
Коня деревянного Трои
Привез, улыбаясь, злодей.

В канун над фашизмом Победы
Оружие сжала рука…
Сражались за что наши деды?
Россия им вечно плоха…

Зачем ты смотришь вверх и вдаль,
в свет облаков? Не разгадать
значение небесных схем.
Ведь все равно шепнешь бессильно
«летели белые по сини…»
на деревянном языке.

Быть может здесь гипноз движенья?
(Что в неподвижности?) Вращеньем
мы заняты вокруг осей.
А если облака - граница
меж «быть» или «не быть»? Таится
за ней немало жуткостей.

Что там, над нами? Пустота.
Пространств безмерных маета,
что обещает нас расклеить,
вобрать в туманности, рассеять,
и, оценив последний вздох...

Иногда жизнь бывает суровою,
Иногда нужно жёстким в ней быть.
Меч сечёт и повинную голову,
Если враг злой им будет рубить.

Не всегда в грехах можно сознаться,
Иногда правда может убить.
Иль лишить и достатка, и счастья,
Нищету нам сумев подарить.

Ложь есть ложь — и не быть ей святою,
Но и правда своя ведь у всех.
Живи правдой своей, ведь чужою,
Загубить можешь в жизни успех.

Покаяние нужное дело,
Жить мешает вины чувство нам.
Только правде смотря в глаза смело,
Лихо тем...

Господь Европу затопляет…
Россию Матушку сжигает.
На Украине война идёт,
А народ никак всё не поймёт.
Что Бога сильно прогневили…
По жизни много нагрешили
И не перестаёт народ грешить…
Небеса природы злить.
Бог не раз с небес знамение пускал…
Народ планеты нашей предупреждал.
Чтоб народ остепенился…
За прегрешения помолился.
Без войн на земле бы жил…
Да! Землицу матушку любил!
Пахал бы он её плугами…
Расчёсывал лишь боронами.
А не бомбами её пахал…
В округе всё живое выжигал...

А за окном опять сегодня дождь,
Что будет завтра, жалко не увижу,
Одет я в "деревянный макинтош"
И капли барабанят марш по крышке...

А я лежу в "парадно-выходном",
И пальцы навсегда уже застыли
Я сожалею только об одном,
Мне карандаш с собой не положили...

И взмоет в высь бессмертная душа,
Когда по крышке глухо стукнут комья,
Могилу заполняя не спеша,
Пусть кто-нибудь однажды меня вспомнит...

Еще надеюсь, кто-нибудь споет,
Когда-то мной написанные песни,
Хотя...