Деревья умирают стоя

Стоял над обрывом писатель родной!
О чём он думал тогда дорогой?
Как в гражданскую, казаки воевали…
Головы на обрыве этом срубали.
Только зачем их здесь было рубить?
На Дону земли, завсегда заглонись…
Рабочих рук веками на ней не хватала,
Земля бывало, не паханной лежала.
Сыны Дона, - часто были на войне!
То годами на царской службе в стране…
Землю донскую некому было пахать,
А государь больше заставлял воевать.
Может писатель на обрыве вспоминал!
Как в 42-ром году, здесь немец...

Стоишь во мраке беспросветном
И робко смотришь в темноту.
Дрожишь от страха. В сердце бедном
Не стук, а грохот. За версту

Слыхать, как ты боишься ночи.
И с каждым мигом всё сильней
Она беду тебе пророчит.
Ты преклонился перед ней

И громко молишь о пощаде,
Не веря в завтрашний рассвет.
И словно прячется в засаде
Могучий слаженный квартет:

Торшер и люстра и фонарик
И бра и всё подключено.
Но ты трусишка и лошарик.
Вокруг возможностей полно,

А ты стоишь, не жмёшь на кнопку...

Стоит в ряду одном,
Известный всем бином,
А наверху над ним,
Никнейм как аноним,
Великий полином,
А всё это стоит,
И каждый состоит,
Как элемент моном,
Который есть геном.

Сто шестнадцатый по счету космонавт -
С ним на фото не стоит Елизавета.
А вообще-то он полезнее, чем граф
И его расцеловать должна планета.

Тут у нас коронавирус, все дела.
От бабла уже с ума сошли аптеки.
В масках всё теперь, включая силы зла.
Нам на Марс ещё, товарищи ацтеки!

Стою, задумавшись, о жизни нашей бренной,
Закат встречаю в петербургском ноябре.
Приходят мысли о конечности Вселенной,
А ведь когда-то думал только о добре.

Тепла от солнца нет, достаточно и света,
Не стоит ждать того, кто вовсе не придёт.
Проходит всё, но вот в отличии от лета,
Не возвращается к нам юность каждый год.

В канун зимы всегда мечтается о грустном,
А с каждым годом это время всё длинней.
Настанет миг, и это чувство не отпустит,
И превратится в вереницу мрачных дней...

Сто кустов роз посадил садовник, -
Все они вымерзли в холода,
Но сердце моё, о любви виновник, -
Оно неизменно к тебе всегда.

Так губы бледнели и руки болели,
Когда он выкапывал мёрзлый куст;
Весна стояла женщиной в белом
И слёзы пробовала на вкус.

"О милый садовник, не надо плакать,
Мы новые розы посадим с тобой
Пускай не цветы, а мёртвые палки -
Они расцветут при погоде любой;

Ты руки свои шершавые ранишь, -
Уж новую землю тогда готовь;
Я розой колючею была раньше,
Но шипы...

Стою на краю у пропасти-
Будто к небу взлетаю,
Сжигаю остатки гордости-
С обрыва её бросаю...

И мыслей уже никаких,
И чувства во тьме пропали.
Один истеричный смех-
"Зачем мы так долго врали?"

Хотела бы всё забыть,
Стереть память... и с начала
учиться иначе жить...
Но душу в тиски зажала.

Ни много, ни мало стоЮ-
Открыты пути-дороги.
У пропасти на краю
Промчались ручьём тревоги.

Мой взор устремился вдаль,
Являя в ответ бесконечность.
"Отпусти всю свою печаль"-
Внутри...

Стоит Еланская станица на берегу Тихого Дона!
С тысячу шестьсот девяносто девятого она года…
Церковь Святителя Николая напоминает о былом!
Сколь казаков Дона побывало под её крылом.

Сколь казаков Дона в боях с Наполеоном погибло,
Сколь впервой мировой, их в боях тогда сгинуло…
Сколь в гражданскую… их в этих степях полегло!
Аж! Вспоминать, внукам правнукам зараз тяжело.

Сколь в ВОВ в 45-м году их не вернулось домой…
Кто вернулся посля той войны, видать был святой,
А церковь...

Стоит в хуторе Сингиновском памятник!
Всем тем, кто в декабре 42-г погиб здесь…
Освобождая от врага сингиновские земли,
Чтоб эта родная степь, могла мирно цвесть.

Да! Казак здесь жил вольный и свободный!
Не был в своей степи донской, голодный…
Радовался жизни в этих степях просторных,
В родных донских полях плодородных.

Посля войны, возродили Сингиновский
хутор
Но в 90-тых этот хутор помешал кому-то…
Видать казак донской совсем не голодал,
Вот враг народа его почти совсем и убрал...

Стою, как витязь на распутье,
Не знаю, что же ждёт в пути.
А позади следы разлуки,
Людской обман, тоска души.

Костёр любви и вулкан страсти,
Что бушевал немало лет.
Всё вдруг угасло в одночасье,
Разлука шлёт мне свой привет.

Я вновь один, но что ж поделать,
Видно угодно так судьбе.
И за любовью больше бегать
Не стану я. Отдам тебе.

Пройдусь по городу, а дождик
Пускай смывает боль и грусть.
Я не возьму с собою зонтик
И к прежней жизни не вернусь.