Деревья голые

Россия…, путь твой был кровавым!..
Сегодня мы должны признать:
«Кладбищенскою сверхдержавой»
Тебя пристало величать.
Привыкла жертвами гордиться,
Входить в экстаз от тяжких ран.
Твоя столица – как гробница
Для всех убитых Россиян.
На Красной Площади публично
Распят несчастный твой народ.
Слились здесь очень органично
Могилы, церковь, эшафот.
От страха церковь онемела.
На звоннице – лишь воронье.
Увидеть многое успела
За долгое житье-бытье.
Дворцовые перевороты,
Гора отрубленных...

Незаконченная сказка.

В золочёной колеснице
ехал царь к своей царице.
Вдруг откуда-то из леса
вышла юная принцесса.
Вся в шелках, сияла златом,
нежно так спросила, матом:
" Ты откуда едешь, старый"?
И дыхнула перегаром.
Удивился царь не в меру
на такую вот, химеру.
А девица, видно сразу,
всё ж понравилась, зараза.
Взял её к себе в карету,
дал ей воблу и газету:
"Ты поешь и выпей пива,
будь послушна и учтива".
Наблюдал за ней, довольный
и доехал до Престольной.
Вышла старая...

Небрит, помят, с утра уж под хмельком,
В застиранном, почти-что чистом камуфляже,
Ты загнан в угол - нервов голых ком:
С такой тоской в глазах - под поезд! Просто ляжешь.

Не ангел был. По молодости лет,
Коньяк и водка - все, горит что, без разбора...
От женщин слышал - да, и слышал - нет,
Штанов без счета изорвал на их «заборах».

Здоров, нормален - в цвете лучших лет,
ЖенИться и детей растить тебе бы в пОру.
Судьбы, однако, был суров привет -
Войной взросли в Земле семян свинцовых...

В Диогеновой бочке души
Не дают постоянной прописки,
Потому не спешим разрешить
Постороннему сделаться близким.

К сожалению, мы не из тех,
Кто готов приютить квартиранта.
Наши бочки имеют успех:
Ложь прекрасней, чем голая правда.

Помани и опять обманись,
Приближённый окажется дальним:
Самый близкий доступный карниз
У тебя в Диогеновой спальне.

Мы не стали до боли близки,
Выбирая уют одиночки.
И за это ночами виски
Нам сжимает, как обручем бочки.

Еле видимый в прорези...

Моя жизнь у тебя в ладонях
Увядающей розой горит,
Моей нежности ты не понял,
И мне больно с тобой говорить.

Ты слезами моими умойся,
И взгляни в зеркала моих глаз,
Не меня, а предательства бойся,
Не забудь моих губ рассказ.

Ты сжимаешь в руках мою розу,
Но не льется вином твоя кровь,
Потому что, стихи бросив в прозу,
Ты избавился от шипов…

Ты не видишь моих страданий,
Но оторванные шипы,
Это знак всех твоих признаний,
Это муки моей любви…

Мои муки сочатся криком,
Льются...

Земля уходит из под ног
Но она круглая
Я от неё сбежать не смог
Девчонка смуглая
Забот всегда невпроворот
Девчонка знойная
Я не вписался в поворот
Она забойная
Я там где пальмы, океан
Она в тельняшечке
Я беззаботный хулиган
Она милашечка
На клотик ночью взгромоздил
Её я юбочку
Постой, пока не уходи
Одну минуточку
Кораблик с юбочкой ушёл
Побудешь голая
Тебе так то же хорошо
Девчонка клёвая!

Снова осенью вспыхнет разлука,
и покатятся слезы из глаз,
развлекаясь стрельбою из лука,
Купидон выбирает не нас.

Что еще в этом мире печали,
в аллегории голых ветвей,
возвращая в весенние дали,
позволяет не хмурить бровей?

Кто зовет из руин падших листьев
в час, когда нет дороги назад?
Что мешает душе твоей чистой
и туманит задумчивый взгляд?

Это эхо погибших иллюзий,
это шорох упавшей листвы
воскрешает забытые узы, -
те, которые предали Вы!

Но природа живет по спирали...

Хочешь засыплю битку
обыкновенным песком,
и будем играть тогда в классы,
как прошлым летом вдвоем...

а ... хочешь пойдем с мальчишками
снова играть в футбол,
мы будем стоять на воротах,
а они забивать нам гол!

а...хочешь пойдем на качели
прыгать с большой высоты,
кто дальше, и только честно,
до той высокой сосны

а...хочешь будем за домом
капустниц желтых ловить,
а потом положим их в книжку
и будем долго хранить...

а...хочешь сходим к Наталке,
она живет за углом,
и будем...

Ты думаешь - ты выше всех?
Ты веришь, что можно всё?

Да, может придёт успех,
Обваленый в сотне голов.
Распались слова о гроб,
Чернеют обломки волос,
И то что когда-то светило
Полно опечаленых слёз!

Умеешь расплавить мозги,
Да так, как снега на лугу.
Растопишь дровами мороз
Хрустящий, как вафли вдовы.

Ты сам себе ясно сказал -
Я мученник, но им больней
И острый, как струны, кинжал,
Воткнул ей, авось без потерь!

Представил, что горе пройдёт
И стихнет пожар сам собой,
А...

Пушистый снег вовсю валит. Декабрь в своих правах.
Мы с Люсей вышли на прогулку и Люся, наклонившись, говорит:
«Ты знаешь, видела в бутике такую норковую шубу…»
Я отключаюсь. Видела – отлично. Чем та, что на тебе, плоха?
Всем хороша. Блестящая, коричневая.
Когда - то – два, а может, года три назад,
Была эта шуба живыми зверьками.
А теперь – покровом безжизненнным украшает плечи глупой бабы.
«Люся, Люся, ты счастлива?»
«Что за вопрос! Ведь к этой шубе шапка нужна тоже норковая!
И срочно...