День поэзии

Плеснет и солнца, и листвы последний день осенний.
Плеснет сиянья синевы осенний небосвод.
Летящий день не посулит ни ласк, ни потрясений,
Лишь суету, лишь суету сулит летящий год.

Уже итог определен, а слух уже подслушан,
Уже поранена душа скабрезным шепотком.
Уже кончается борьба, и храм полуразрушен
И суета, а суета растет, как снежный ком.

Случится радость пережить завистникам и стервам.
Они потешить поспешат и лапы, и уста.
И никому не объяснить, как страшно рвутся нервы...

Клубились тучи в синем небе,

вбирая пыль, и мрак, и тень...

Лилася Песнь - Мольба, о Хлебе,

и о Добре... Стучался день

к Порогу, Свету , и Черте,

и Всепрощенью , в час осенний...

Оковы спали... Налегке,

толпились, к Списку Возрождений...

Поочередно, с рядом ряд,

в одежды белые одеты,

как стаи, белых лебедят,

Судьбы, познавшие Секреты.

Открылась Дверь и яркий Свет,

обнял, детей своих, любимых...

И новый круг, в потоке лет,

вперед умчал, неудержимо.

Был судный день.
Пришла пора держать ответ
за первый крик новорождённого ребенка,
за так легко людьми нарушенный завет,
за эту дикую бессмысленную гонку,
в которой всё – одна пустая суета,
всегда претящая Создателевой воле.
У победителя лишь доски для креста
и столько боли! Столько боли! Столько боли!..

Был судный день.
Уже шел двадцать первый век.
В святой земле, где всё когда-то начиналось
казнен был тайно на рассвете человек,
казнен за то, за что казнить не полагалось.
Казнен...

Мне представился случай увидеть тебя
Ты сказала посмотришь вблизи на меня
Я был рад и ждал этой встречи
Я так хотел провести с тобой вечер
Но вдруг случилось со мной несчастье
Я не смог никуда пойти
Я запомню надолго этот день ненастный
Моя машина перевернулась в пути.
Я лежал в этот час в больнице
Когда ты ждала меня
Наверно ты сильно разозлилась
Когда не дождалась меня.
Ну что я мог поделать
В тот день был страшный день
Один лишь я остался жив
И живу, мне жить не лень.
Пусть ты...

Вот-вот уйдут последние солдаты -
и День Победы превратится в дату...

Пусть говорят, что мне не враг эстонец...
Но я ведь слышу плачи русских звонниц,
когда в могиле русского солдата
чужие тени роются горбато,
довольные возможностью такою -
лишить его последнего покоя...

Пусть говорят, что вождь у нас толковый...
Но я на фоне громких славословий
(на них у нас правители богаты -
особенно когда такие даты)
не вижу ни желания, ни силы,
чтоб отстоять солдатские могилы.

Вот-вот...

Летний день течёт неторопливо,
Ситец неба ласточки стригут.
Для меня заботливая ива
Расстелила тень на берегу.

А сама согнула стан упругий
И полощет косы, не спеша,
В стороне зелёные подруги
Шепчут ей: «Ну, как ты хороша!»

Ветерок, растрёпанный повеса,
Припустил за облаком вдогон,
А на синь реки, на зелень леса
С неба брызжет солнечный лимон.

Я закинул удочку у тины,
Недосуг следить за поплавком,
А смотрю на выводок утиный,
Что за мамой шествует гуськом...

Коротенький декабрьский день…
Стальное небо потемнело,
И облаков седая тень
На землю стылую слетела.

Мигают тускло фонари,
Неяркий свет слегка рассеян.
До самой утренней зари
По улицам гуляет темень.

Упрятав нос за воротник,
Спешат прохожие устало.
Им в души холодок проник.
Короткий день. Всем грустно стало.

Настанет день, я оглянусь назад.
На жизнь и на себя, быть может...
Как будто оправдания канат,
Но вряд ли кто уже поможет.
И взгляд украдкой больше не встревожит
Моей души. И у Петровых врат
И чернота волос, и бледность кожи,
В седле - тысячелетия закат.
Я буду тих, споен и уверен
В себе и в том, что я пред Богом чист,
Что самому себе и чести я остался верен.
Сырой асфальт – к нему так жмется лист...
Оставлю мысли о загробной жизни,-
Я слишком грешен, слишком человек...

В тот день был демиург в ударе;
В огнях плескались города,
Сверкнула в мировом пожаре,
Пятиконечная звезда.
Творец обрушил свой коктейль
На обезумевшие лица,
Внезапно занялась метель,
Ушли под воду Йорк и Ницца...

В тот день, я не молился богу,
Не отворял своё окно,
Не собирал рюкзак в дорогу,
Не грабил банк, не пил вино.
Тот вечер, я провёл не в баре,
Не с женщиной, не за игрой,
А в кокаиновом кошмаре,
Наедине с самим собой.

Последний день две тысячи седьмого....
Рождение пылающей звезды
Запомнят те мосты, что над Невою,
От берегов которой сходят льды...

Последний день две тысячи седьмого
Запомнят навсегда пусть фонари!
И в памяти Казанского собора
Останутся вчерашние мечты...

Последний день две тысячи седьмого,
И в добрый путь, вперёд к своей мечте!
Издалека звезда мне светит снова,
И я иду к заветной той звезде...