Демон поверженный

Стремленье к низменным страстям,
Стремленье к низким наслажденьям,
К тому, что дух не обручал
И что убил без сожаленья.

Все это в свой придет черед,
Если судьбе угодно будет, -
Великий демон, - наперед
Ты знаешь, что народ забудет

Равенство всех перед Судьей,
Которого ты презираешь,
Дух лицемерья над тобой
Витает, - ты о нем мечтаешь.

Митрополит черных идей,
И всадник в черном облаченье, -
Ты – бог воинственных людей
И повелитель царских мнений.

Нет, ты не молод и не стар...

Толедо.
Школяры из разных стран
сходились постигать искусство магии
и заклинанья духов.

«Учитель, мы хотим,
чтобы ты нам показал, чему ты учишь.»

И он привел их в поле.
Круг очертил мечом,
и наказал не выходить под страхом смерти,
и не давать того, что просят,
и ничего не брать, что будут предлагать.
Затем он вызывал демонов.
Явившись, те приняли обличье
рыцарского дома,
потом (не искусив юнцов)
прекрасных девушек,
водящих хоровод, уловками манящих.

За самой...

И девочка с печальными глазами,
В которых вечно бездна отражалась,
На миг явилась в этой страшной драме,
Среди поэтов где-то затерялась.
Они ее ласкали и жалели,
И вряд ли принимали, понимая,
Они уже совсем иных хотели,
Ее в экстазе к звездам поднимая.

Она им пела о любви и снеге,
И было одиночество ужасно.
И вот тогда, в том черном диком небе,
В той темноте она была прекрасна.
А что потом с ребенком этим стало?
О том скупые строчки протоколов,
Одна за всех и против всех стояла...

Венец Сатурна полуночный,
Колесами вращает в сахасраре,
И переносит во времена иные,
За берега Реки Забвенья,
Где статуи недвижным оком
Уперли взоры в вечность,
Высверливая в ней ходы,
В гуденьи неба напряженном...

А жизнь шумела, как листва,
И сквозь зеленый шум ее
Порой уже не разобрать —
Что было явью, а что сном,
Ведь раздробился миф единый
На кластеры повторов...

Дверь слуха, двери рук
И дверь телодвижений.
Дверь рта и двери глаз,
И прочие задвижки, —
Бронепластиной...

Я тебе напишу на безбрежной бескрайности моря,
Пусть волшебные волны уносят во тьму письмена,
Я люблю и смеюсь, отпускаю тебя и не спорю.
Жизнь прекрасна, мой Мастер, когда и душа влюблена.

Я тебе напишу, чтобы снова понять это море,
Эту дивную силу, что в СЛОВЕ таится века.
И в бескрайнем просторе пусть волны беспечные спорят,
И срываются вниз от любви и мечта облака.

Это было не раз, и сегодня я знаю, случится,
Будут снова стихи значить больше, чем просто слова,
И металась вдали...

Зацвела алым цветом долина,
Будто слышется ангельский стон...
Не испившая лета рябина,
Зацвела черноплодным огнем.

Удушающим тянет туманом.
Из-за леса доносится звон.
По полям и корявым бурьнам,
Огнедышащий лезет дракон.

И пред духом насилья и мрака,
Завязалась людская борьба...
Не по-силам стихийная драка,
И деревня была сожжена.

А душа от бессилия стонет :
Где же помощь? Забыли про нас?..
Лишь победою демон доносит,
Из костлявых печей : "мертвый час"...

Тяжела ночь...

Плясала тучка над утёсом –
То вверх, то вниз, а то и вбок…
Ей в такт отсвечивал белёсо
Неприхотливый ручеёк.

А парус дальше уносило,
К Тамани, где скучал герой
Тамара Демона любила,
Казбек поспорил с Шат-горой.

Так было, есть, и будет вечно:
Кинжал как спутник, верный конь,
И русский великан беспечный,
И камень – нищему в ладонь…

Скрываешься в болотной тине, выходишь только по ночам.
Боишься дико каждой тени, что предстаёт твоим очам.
Все твои нервы на пределе и сердце бешено стучит.
А каждый шорох ночи громом в несчастной голове звучит.
Тебя не посещала смелость, ты не испытывал её.
Оборван, грязен, неопрятен. Вокруг тебя одно гнильё.
Ты весь уже пропах болотом, оно- твой безопасный дом.
Как в тине спрячешься, не сыщут тебя ни эльф, ни орк, ни гном....
Никто не знает, что в трясине лежит магический твой...

Страх. Боль. Обиды. Слёзы.
Ревность. Побои. И снова угрозы.
Отчаянье. Страх. И опять на полу.
Плачешь, жалея о чём-то, в углу.

Снова, в порыве, резкое слово.
Всхлипы. Удары и кровь на губе.
Была ты к такому ещё не готова,
Удар по лицу, как по сердцу тебе.

Тогда отложила ты в памяти это,
Клялась отомстить за все свои слёзы,
И чувство обиды запрятала где-то,
В душе жили мести сладкие грёзы.

Опять он пришёл в алкогольном угаре...
И ужас в душе у тебя, и пожар;
Рука устремилась в...

Когда-то, в прошлом, в сигаретном дыме,
Шагала я тропинками кривыми.
Казалась жизнь коптяще – неприличной,
К моим печалям тупо – безразличной.
Глаза слезились, вглядываясь в лица.
Но вместо них мерещилась мне пицца.
Тропа вилась, петлёй сжимая горло.
Мечты – химеры изрыгали горечь.
Я оступалась с каждым шагом чаще.
Сулили демоны обман всё слаще.
А сердце плакало, не видя Света.
Просило в снах меня: «Брось сигарету.
За шагом шаг, в дыму, шагаешь в пропасть.
Вверху ж - любовь и свет...