Дележ прибыли

Борьба на олимпийских играх продолжается
Спортсмен наш не устает, сражается
А Президент здесь наш вышак...
Хотя пашет сейчас как ишак.
Пашет за себя, бывает и других,
А бывает, пашет и за двоих.
Так как бывает, премьер засыпает...
Ответственные минуты он просыпает.
Слабенький он у нас видать...
Владимиру Владимировичу он не подстать.
Вот и засыпает у всех на глазах,
А просыпается прямо в слезах.
Журналист сильный народ у нас...
Всё примечают за премьером зараз.
Вот деревеньку в...

Разделась и исчезла ты.....
в прибое и брызгах волны
я смотрю тебе вслед улыбаясь...

Глубокий вдох и выдохом на волю,
На первый луч проснувшейся зари.
Чуть колыхнулся в солнечном прибое
Волшебный запах будущей листвы.

Весною околдованы полесья,
Глазёнки открывая тут и там,
Ползёт из снега маленький кудесник--
Подснежник нарекли его - волхвам.

И светлыми ручьями изливаясь,
Струится снег оттаявших дорог.
--Куда теперь?--испросит житель майи
--А нЕкуда ---ответит смело крот.

И только б ласточка ответила, быть может,
На сочных листьях вёсенной Земли:
--Куда...

Весёлый Роджер рвётся на ветру
От рома в пляс морской.
Предугадать нельзя никак судьбу,
Всему есть свой прибой.

И если море разум опьянит
Ступай к нам на корабль.
У флибустьера лишь один магнит -
Бушующая даль.

Карибы - наши воды грабежа.
А нож и пистолет
Мы носим чтоб жива была душа,
Другой защиты нет.

Когда надует паруса пассат,
Испанский галион
С имуществом из серебра и злат
Спешит в свой отчий дом.

Его ждут флибустьеры всех мастей.
Вот абордаж, захват.
Лишиться...

Ну,здравствуй! Вот я и пришел,
ты помнишь как все это было?
Я счастья так и не нашел,
нас к разным берегам прибило.

Бурлящий розовый роман,
мы испытали боль разлуки,
и поняли, что все обман,
и тяжкий гнет возникшей скуки.

Пусть молодость ушла давно,
но что-то в чувствах же осталось,
возможно снова нам дано,
пожить в любви хотя бы малость.

Давай с тобой на склоне лет,
вторую молодость захватим,
увидим вновь небесный свет,
на что мы только жизнь не тратим.

Мы проживем с...

Когда ненависть пулей висок обагрила,
Когда черная злоба огнем опалила,
Когда в тех, кто был рядом, совесть уснула,
Первый встречный, смеясь, обратил к тебе дуло,

Вот тогда ты и вспомнишь, кто ты и что ты,
И поймешь, что слепым прожил все эти годы.
По течению плыл потакая чужому, -
Все свое потерял и прибился к другому,

Но не берегу, нет, - чуждому миру,
Где в угаре плясал под фальшивую лиру,
Где с восторгом внимал слащавому бреду,
Верил, сердце скрепя, поносному навету...

Посвящаю г. Александровску на Сахалине


Мой край земли… Ты далеко от этих мест -
Околица российского востока.
Мне не забыть тебя, хоть детство перерос,
И хоть судьба порой была жестока…

Тех дней веселых, полных дикой красоты,
Мне не забыть, на юге жарком пребывая.
Я погружаюсь в сон, и вижу берега
Сквозь потное стекло набитого трамвая.

И грезится, что мне всего с пяток -
Немного для хорошего разгона,
Но я не унываю, знаю толк,
И словно ледокол иду, ломая...

Словно преклонный старец, вечер в окно стучится.
Солнце, бросая вёсла, тихо идёт ко дну.
Полночь вплетает в косы шлейф тополей серебристых,
что освещают дорогу, будто туман луну.

Словно звезда упала, в скверах вздохнула полночь.
Тени, сродни иконам, скорбно мостятся в углу.
Тают дальние окна, влага чёрная точит
камень глухого фасада, будто прибой скалу.

Словно прождав столетья, ты открываешь ставни,
ветер врывается в спальню, тяжесть срывая с ресниц,
и, как сухие листья душу твою...

Красиво жить, наверное, не грех, –
Когда бы не за счёт несчастных нищих.
И средь акул и плотоядцев хищных
Утробу впредь не сотрясал бы смех,

Имей они хоть малое виденье
Вселенского Господнего Суда.
Владимир-князь, благое устрашенье
Им получив, крестил всю Русь тогда (1).

Но что до древних дней владыкам новым?
Жрать и сношаться – княжеский удел.
Средь пира места нет словам суровым,
И Аскет нелюбим средь тучных тел.

Превозмогая суетную робость,
Скажу в лицо набобов и шалав...

Тополиный пух
Грозой прибит.
Печаль и радость неразлучны.