Дай

Не успокоилась душа -
Лишь показалось.
И бьётся, бедная, ища,
Кляня усталость.

И одиночество своё -
Не пересилить.
Ты обмани меня ещё...
Ты дай мне силы...

Я сплету паутину на прошлое
И окутаю мраком его...
Там оставлю я даже хорошее,
Чтоб свободой дышалось легко!

Я забуду твой образ придуманный,
Твой пугающе - томный взгляд.
Отпущу все свои ожидания,
Чтоб не дай Бог вернуться назад!

А ты будешь мне вслед улыбаться,
С умиленьем махая рукой...
Силуэт твой начнет растворяться...
И в душе обрету я покой!

У нас говорят, что, мол, любит, и очень,
Мол, балует, холит, ревнует, лелеет...
А, помню, старуха соседка короче,
Как встарь в деревнях, говорила: жалеет.
И часто, платок затянувши потуже
И вечером в кухне усевшись погреться,
Она вспоминала сапожника-мужа,
Как век он не мог на нее насмотреться.
- Поедет он смолоду, помнится, в город,
Глядишь - уж летит, да с каким полушалком!
А спросишь чего, мол, управился скоро?
Не скажет... Но знаю: меня ему жалко...
Зимой мой хозяин...

Должно быть это так и называется, это так и зовется. Это на губах застывает и не поется.
Это не боль.
Это не отчаяние.
Это не ложь.
Это не разочарование.
Это не бред,
не самокопание,
не назойливая суета,
не бормотание. Это песок, это наскок, полуразворот и полурывок, полуложь и полубред, не разберешь по молодости лет. Не разберешь, если враг, то почему смеется, а если друг, то почему надвое рвется. Одну половину срывает по чину, а для другой найдется причина. Куролесит и...

В тёмном и тусклом мире,
На белые стены глядя,
Услышу вдруг звуки лиры,
И оглянусь уходя.
Слева тёмные лица,
Чёрных крестов слиянья,
Справа большая птица,
Белых крестов слиянья,
Между крестами в луже,
Мечется чья-то тень,
Крик её режет душу,
Бьётся в прошедший день,
Бей её,может быть тише,
Станет она кричать,
Слышишь как мечется,
Слышишь?
Дай ей приказ замолчать.
Он ударил кнутом так сильно,
Что из ран резко хлынула кровь,
Он обрезал мечом ей крылья,
Бил кнутом её вновь и...

Я в церковь пойду помолиться, поставлю к иконе свечу,
Мне легче бы было напиться, но этим себя не спасу.
Я буду просить тебя, Боже: "Дай сил мне забыть эту ночь,
Когда по моей смуглой коже, бежала прерывисто дрожь.
Ту ночь, где слова все забыты и полуоткрыты глаза,
Дыханье лишь слышно в минуты, когда не нужны тормоза.
И больно, и страшно, и стыдно, и сердце в груди не унять,
И хочется век в поцелуях твоих и моих утопать.
Но утро приходит внезапно, рассеет все чувства как дым
И станет...

Здравствуй, Солнце мое, здравствуй!
Приходи и опять властвуй.
И безумства людей не суди строго.
Их не жги, обожди. Хоть немного.

Здравствуй, Земля моя, здравствуй!
Согревайся, цвети, царствуй.
И безумства людей не суди строго.
Города не сноси, обожди. Хоть немного.

Здравствуй, Море-Океан, здравствуй!
Просыпайся, плещись, царствуй.
А безумья людей не суди строго.
Не топи их, подожди, хоть немного.

Бог мой! Бог! Здравствуй!
Над моею душой властвуй!
На безумства людей не смотри...

Вышел Сеятель на поле,
Слово сеять по земле,
И легли по Божьей воле
Зёрна Истины и Соли
На людском добре и зле.

Те упали при дороге,-
Птичий корм удел их стал, -
Глухотой сердца убоги,
Сатана их хлеб украл.

Что упали на каменья,
Быстро с радостью взошли,
Но слабы проныр коренья,
Соблазнились от гоненья,
Страх и ужас их сожгли.

Пало в тернии иное,
В тень забот и суеты.
Одурманило земное
Сном богатого застоя,-
Терни похотей густы,
Слов соцветия пусты.

А на доброй-то...

Не по силам вам жить по-синему,
и по-белому - невдомек.
кругляшком тоскливым осиновым
жизнь заверчена. Серый смог
сигарет и жирок колбасный,
пара фраз избитых, коньяк,
поиск самочек, дур прекрасных
на "куличках" - и депрессняк...
Ох, ребята, что стало с вами!
Или с нами?( Не дай-то Б-г!)
Паутину послать бы к маме,
да с дружком скоротать вечерок...
Размечтались!Ах, если б парни
всей Земли иль одной страны
хором спели б: " Не прав ты, Дарвин!"
Мы б влюбились в вас...

Если ты веришь в любовь настоящую –
не уставай повторять:
«О, Матерь Божья, чудотворящая!
Да ниспошли Благодать!
Не обойди мою душу вниманием,
дай ей немного тепла,
дабы окрепла она и к страданиям
тяжким готова была.
И надели меня неизмеримою
силой, чтоб смог я дожить
срок весь отпущенный, коли любимую
мне суждено пережить».