Давнее прошедшее забытое

Забытая любовь, как желтая листва,
Прожженная костром, рассеянная пеплом.
Кто знает, - где ее крылатая душа?
Куда уносит ее ветром?

Как просто я живу, в заботах пропадая,
Сметая прочь листву, припавшую к ногам.
Со страхом сознаю, что просто забываю,
Все, что судьбой отмерено мне по годам.

Давно случилось ли, а может только что,
Но дата вытерлась за скудным почерком.
А что за город был, так что, отыщем ли?
На карту глянули, таких здесь тысячи.

Жил человек один, простой и искренний,
С душой открытою, мечтами чистыми.
Без меры счастлив был и жил с охотою,
Да не гнушался он любой работою.

Была любимая, была красавица.
Чего захочет, вдруг, он расстарается.
И жить бы в радости, до бесконечности,
Но в дом беда пришла – цена беспечности.

Не ждал, не ведал он подвоха...

Давно я не ищу у жизни смысла.
Его не мне дано найти.
А к истине , пытаюсь лишь стремится.
Стараясь , правды , не предать пути.
А что до правды - правд их очень много.
Она у каждого своя.
Моя ж,давно не так уж строга,
Какой она в дни юнности была.
Когда судил легко и просто,
Ответ на все вопросы знал.
Не задаваяся вопросом:
Кто ж , мне на это право дал?!
Теперь терзаньями за это,
На крест , я , совести распят.
Где вновь ищу в себе ответа:
Когда и в чём я виноват?!

Давным-давно, прошло не меньше века,
Жил мудрый старец, Бога почитая,
Молился много, веруя - опека
Всевышнего, от бед оберегает.

Но иногда ему казалось странным,
Что на земле греха не убывает,
Так неужель молитвы и стенанья,
Высот Его, увы, не достигают.

Любуясь как-то на закат янтарный,
От дум устав, дремотою влеком,
Уснул и видит, Ангел лучезарный,
Обняв крылом, поднял над городком.

Чем выше вверх, тем тише гомон будней,
Ни голосов, ни пения, ни битв,
Лишь только звук...

Забыты старые обиды,
Морщины старости видны.
Мои дела, мои победы,
Кому они теперь нужны?
И может кто-то где-то
Скажет что я писал
Не от души. Но время
Всё равно покажет,
Чего-же стоили труды.
Творил я днями и ночами,
Забыв про сон и про еду,
Моя душа залечит раны,
И я опять жизни хлебну.
Глоток большой застрянет
В горле, я не смогу его
Заглотнуть. Меня погрузят
ночью темной и в даль
куда-то увезут.

Давным-давно впал
В жизнь-Медитацию и -
Снова родился!

Забыты печали; Пустые страницы
Начнут заполняться судьбой.
Душа вся парит, как свободные птицы,
В груди же огонь золотой.

Не вижу я всех, чужие их лица;
И был я пленен лишь тобой.
Да, есть для чего и куда мне стремиться;
Настанет тот день, ты будешь со мной.

Забыты заповеди нами,
Лишь уповать на чудеса,
Любовь и ненависть кругами
Нам заслоняет небеса.

На исповеди – ложь в законе,
А клятва попусту дана.
Все наши аисты – вороны,
А, правда, вовсе не одна.

Покаюсь, стану на колени,
Заплачу шепотом молясь,
Замру, всего лишь на мгновенье…
Так жизнь моя оборвалась.

Теперь плита вдохнуть мешает
И черви нарушают сон,
Взойти б весенним урожаем
И пылью сесть на гладь икон.

Была б душа и сердце билось,
О сколько б мог я изменить,
Но...

Давным-давно на свете жил пастух.
Хоть добрым малым слыл в горах тогда,
Но с детства у него была беда —
На лысой голове не рос и пух…

Вот как-то пас пастух овец своих
И путника вдруг повстречал в горах.
Обычна встреча, что — ни ох, ни ах,
Но разговор нашёлся для двоих.

Поведал страннику пастух беду,
Что с малых лет преследует его…
Для счастья, мол, не нужно ничего,
Лишь кудри б развевались на ветру.

«Что ты ответишь мне, пастух, на то?
Чем покрываешь крышу каждый...

Забытые, кем? нами, крест не одев,
икону заложив, в тот угол, который
дальний, хотим не пропустить и чтоб
оно нас не минуло, а выгнав, не найти
и не поймать, а благодать, им не под-
властна, и снисхождение «участно» во
всём винить себя и тот баран, плутая
меж крестов, покой могил тех не нару-
шит, а камни, валуны, кресты, основа,
метка, и места не забыть? а потерять
возможно? лишь в памяти оставив
штрих, утих и успокоился, покойник,
не пробудить его, к той жизни, повсе-
дневной...