Дарующему дереву

А у соседа груши слаще мёда,
Малина, персики... ну, просто райский сад!
Сплошной соблазн для мелкого народа,
Но за забором пса глаза горят...

А дяде Васе вечером не спится,
А дядя Вася очень нам не рад.
Эй, дядя Вася, надо не скупиться;
Идёт в разведку дворовой отряд...

Идёт обмен, и колбаса - монета,
Глотает жадно отощавший пёс,
Нам дарит груши золотое лето,
И трусит дерево, кто к веткам не дорос.

И дяде Васе видятся кошмары:
В заборе каменном проломлена дыра...

Август! Скоро бал последний.
Началось приготовление.
Золотые украшения
Стали примерять деревья.

Август! Фруктов созревание.
Дар на память, к дню забвения,
Нам приносит на прощание
Флора перед увяданием.

Август! Теплотой своею,
Птиц последним щебетанием,
Мотыльков своих порханием,
Весь цветёт пред расставанием!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2011

На обочине растут цветы в пыли,
Ветер их посеяв там, о них забыл.
Они вянут, знать своё уж отцвели,
Зной их высушил и жаром загубил.

На обочину попав, всё пылью дышит,
На обочине короче жизни сроки.
А в лесу — в тени деревьев цветы выше,
И не сгубит их жара и зной жестокий.

Беззащитна часто в жизни красота,
Пыль вдыхая, свежесть выдохнет в ответ.
Но под пылью всё ж останется чиста,
Ведь живёт в её сосудах солнца свет.

А в машинах на дороге души нет,
И отжив они, оставят ржавый...

Свинцовые тучи, повисли на небе,
дыхание мороза и деревья раздеты,
ржавые листья землю покрыли
беспечные грезы в грусть превратили….

Дышать хочу,
Но воздуха мне мало,
Хочу любить,
Но чувств как ни бывало,
И холодом сердце прошито,
Тепло уж давно позабыто…

Я сожгу за собой все мосты,
И скитальцем пойду по пути,
Туда,
Где крыши не крадут рассветы,
Туда,
Где лжи коварной нету,
И не встречают по одежке,
Что бы осудить,
Не обнимают жарко,
Что бы задушить.

Там воля свищет...

Хоть Иван ещё и сам
Был здоров не по летам,
Но хозяйство всё хирело –
Дырка тут, прореха там.

У него мечта была:
Как поправить бы дела…
Тут большой базар случился
У соседнего села.

Был Ванюша огорчён,
Что торговле не учён.
На базар Илью отправил –
Разузнать: чего-почём?

Взяв за ноги двух менял
Денег в долг Илья «занял».
Враз хватило на хозяйство,
Да ещё купил коня.

Плёткой норов укротил,
Сахарочком угостил,
Потрепал слегка по холке
И – Кауркой окрестил.

Сделка вышла...

Не оставь моё сердце надежда,
Не оставь вера в силу добра.
Не вернуть нам назад жизни прежней,
Она прошлое наше — вчера.

В том вчера, были мы молодыми,
В том вчера, знали всё — впереди.
Виски сделало время седыми,
Жизни бОльшая часть позади.

Время опыт нам жизнью дарило,
Для кого-то тяжёлым он был.
И его им к земле придавило,
И он веру с надеждой забыл.

Буря ветром ломает деревья,
Если высох от старости ствол.
Устоять в бурю жизни сумел я,
А сейчас подо мной пляшет пол...

Снег лежит белоснежным ковром,
С виду мягкий, холодный на ощупь.
Как подушка, сугроб под кустом,
А на веточках инея россыпь.

Небо, солнце, заснеженный лес:
Красота! - Словно сказка из детства.
Замер мир в ожиданьи чудес,
Они рядом — живут по соседству!

Дремлет лес, меж деревьев лыжня,
Извиваясь скрывается в чаще.
Дарит мир свежесть зимнего дня,
Нет миров во Вселенной мне краше!

Лапы елей от снега провисли,
Пожелаю им доброго сна.
Снег на солнце сверкает, искрится,
Глаза...

Тишина так бьёт на уши,
Под ногами жгёт листва,
Мимо бродят чьи-то души,
Прям по золоту ковра.

Как они - он был бродягой,
Вьюг и гроз Мастеровой,
Вместе с смелою ватагой,
Он пошёл на бой с судьбой.

Припев:
Где вы, где вы, все что пали -
Ветром или вьюгой стали,
Тихо. Ночь уносит дали,
Себя сами наказали.

От судьбы куда деваться?
Словно пьян росой ночной,
Не хотел тогда сдаваться,
Вьюг и гроз Мастеровой

Град по крышам, бьёт страдая,
Потихоньку третий год,
А царевна...

Из первозданной тьмы души я выполз, заново рожденный.
Я слышал во сне псалмы ассирийских царей и аккадские заклинания,
малайские заговоры и воскурения орфических гимнов Эллады –
так прозревала душа ночи.
И если бы я вернулся в прошлое, то, встретив себя, ещё совсем юного,
я бы сказал себе – ты, и так, всё знаешь.
Я проснулся, очищенный огненной влагой зари, оделся, вышел из дома,
погружаясь в изумрудно-прозрачную, молчаливую воду утренней океанической отмели,
сел в свой автобус, и поехал...

Она прошла далеко,
Она прошла укромной
Походочкой высокой
Для неги сладкой, дремной.

При рельсах осиянных
Полуночной луной
В сапожках долгожданных
Она пошла со мной.

И в доме среднерусском
Скрипучем и пустом
Нездешней павой в узком
Жакете входит в дом.

Березовым монисто
Сверкало в сентябре
Как лик луны сребристый
На бархатном бедре.

И кружевные дали
Вдруг ослепляли близь -
И зайчики мелькали
В глазах как кошке «Брысь!»

И длился, длился, длился...