Далёкий восемидесятый

На камине,одиноко,ангел бронзовый стоит
И в безмолвие далёком,сквозь огонь на нас глядит.
Что он знает,что он видит?Тени бродят по стене,
Почему всегда приблизить хочет нас огонь к себе,
Почему часы пугливо замедляют к ночи ход,
Почему всегда тоскливо ветер за окном поёт,
Почему печальный ангел осеняет нас крестом,
Что он знает,что он видит,за пылающим огнём?

Прокручиваем цифры упрямых километров,
Оплакиваем утром потраченную медь,
И слушаем баллады тревог дождя и ветра…
Но им гораздо проще – они умеют петь.

Заталкиваем в почву коктейль дерьма с отравой,
Кустарники сажаем в трясиновую гладь.
Земля всё молча примет в разрытые канавы…
Но ей гораздо проще – она умеет ждать.

Из да`лека в далёко глядим на лучик солнца,
Что в небе позолотой рисует миражи.
А на`литое небо над нами посмеётся…
Ему гораздо проще – оно умеет жить.

2008 г.

Вспорхнул из Сердца мотылёк
Присел поОдаль на ромашке
Хоть Путь его не так далёк
Всё ж больше трОпочек букашки

Сложились крылышки в стрелу
Надулось брюшко, скрылся хвостик
Стал мир похож на тетиву
А лепесток на светлый мостик

Последний Миг – Неуловим
Цветок прогнулся на Мгновенье
И мотылёк стал - НевидИм
Вложив в Полёт весь Пыл Стремленья

Желанье Света, Красоты…
Чарующей Прохлады Утра
Его манила - Явь Мечты
А не Позывы Чрева-НУтра…

Лялин Андрей Владимирович (LAVScan)
5...

Нам ли в лунную полночь лежать у ольхи?
Может просто до чёртиков диких напиться?..
Иногда чтоб любить, мы читаем стихи,
Иногда пишем стих, чтоб в кого-то влюбиться.

Не гляди на слова, отодвинься от строк,
Всё, что спето вчера, хороню на бумаге.
А в груди, как и раньше, беснуется рок
И безумное сердце земного бродяги.

Расскажу тебе тайны далёких былин,
Обласкаю твоё ненасытное тело…
Но по лунным дорогам гуляю один,
Чтобы лучше писалось да ярче горело.

Ты погладишь ладонью тату...

Вот солнце скрылось,
Ночь настала.
Таинственную мглою землю накрывая.
В ночи услышал я свирель,
Печаль любьви и радость в ней.

Кому в ночи она играла-
О ком печяль, кого искала?
А можит звук шол из души,
Из прошлого далёкой старины?

И кто прекрастный музыкант,
Что звук в мелодию собрал?
Она так тронула меня,
Что понял я наверника.

Лилась она из глубины,
О самой искренней любьви.
Которая живёт всегда,
Судьбу счастливую даря.

Крепчал мороз- деревья клонит,
Пурга на ульце ставни сводит.
И в той избёнки вековой,
Жил старец жизнию святой.

Ломпады огонёк всегда,
Горел над ликами тогда.
Свеча по стенам блик кидала,
И тень с уютом нам кивала.

И старец сидя в уголке,
Держал перо в своей руке.
Карпел над книгой, выделял,
И на полях судьбу сверял.

Владел он мудростью веков,
В лесу, далёких берегов.
Построил келию себе,
Писал о жизни- о судьбе.

Через года и наперёд,
Знал в судьбах жизни переплёт.
Он...

С её ресниц скатилась слеза,
О чём в ночи мечтает она?
Как стать бы звездой далёкой и яркой?
И видеть его, когда он вдалеке?
Или стать лучом солнца?
И приходить с рассветом –
Смотреть на него, когда ещё спит.
Или быть дождём?
И каплями стучать в его окно.
Или быть ветерком?
И нежно ласкать его губы.
Или стать теплом?
Чтобы раствориться в нём.
Но вопрос в другом:
Мечтает ли об этом он?...

В век дельцов и цветных революций,
В год безнравственных подлых речей,
В день продажных политпроституций,
На пиру у пиар-палачей.
В час вранья на публичной трибуне,
В миг циничной изысканной лжи,
Не волнуйтесь - меня здесь не будет,
Отштампована - дата лежит!
Я уеду в далёкие горы!
Я умчусь в облака синевы!
Плебисцита покинув просторы!
Чтоб не видеть, как скалитесь вы!
Дата дня до минуты отбита,
Ностальгией - терзая сомненья,
Чаша лжи без остатка испита,
Опозданьем...

Узнаём строчки жизни по первым и чистым словам,
Где-то слышали их на далёких бескрайних просторах.
Узнаём свет души, что укутался грустью в глазах,
Завороженных временем, что перемелется скоро…

Узнаём запах пыли, как отзвук забытых утрат,
Он, ворочаясь в памяти, вновь пробивает препоны.
Те, кого не узнали, из вечности нам говорят,
Наклоняясь до корня зелёными ветками кроны…

Узнаём то, что знали когда-то, срывая забвенья печать,
Отрезая тумана холодную длинную кОсу.
Гладим тихо...

Нихочется сгинуть! Взвывает «когорта» -
Яркий подвид повседневной привычки,
Всевластно бряцая эталонами сорта
С видною клёпкой невидимой стычки…
Выжить надеется, ведь взбучка возможна,
В ней тяги крамольны разрушили швы,
Считаются дни, обстановка тревожна,
Узурпацией выстланы траншеи и рвы…
И тонет полмира, где дно без кингстона,
Где чёрным по белому верлибры-труды
Стригут эталоны, в них купоны пиита
Сорта «причесали» – до энной версты…
Нихочется кануть прослойке анклава,
Где...