Далёкая и близкая

И каждый раз молилась мать,
чтоб вновь сыночка увидать,
но – час назначен роковой,
с пробитой ляжет головой,
нет, не вернётся он живой.

А мать всё ждёт, сошли снега,
уж в поле колосится рожь.
Война, ужели никогда
ты мне сыночка не вернёшь?

Верну. Молись усердней в ночь.
В запаянном верну гробу.
Сомнения отбросьте прочь,
да – там твой сын, печать - на лбу.

Да, я жестока, только, мать,
могу я долго встречи ждать,
поболе твоего:
ты просишь бога своего,
но кто мне запретит...

И я бы смог пойти на муки,
Но сил терпеть уж нет во мне.
О, где вы, ласковые руки,
В какой далёкой стороне?
Я так устал мечтать о чём-то,
О том, чего в помине нет.
Зари ложится позолота
На тополя и мне вослед.

Куда иду? Чего ищу я?
Что мне ещё перетерпеть?
Луна по небу звёзд кочует,
Печальна жизнь, печальна смерть.
Печаль сменяется тревогой,
Течет уныло новый век.
О чём бы я спросил у Бога,
Если б он сам был человек?

Люблю я лёгкую прохладу,
Люблю игривый ветерок.
Сплетутся...

Свет звезды в ночи такой далёкий,
Он сияньем озаряет путь
На земле совсем, совсем немногим, -
Кто души почувствовал вдруг грусть.

Грусть небес…Я окольцован мраком
Был тогда, когда не видел звёзд,
Но явились мне однажды знаки:
Крест горел, вращение колёс,

Связь времён в своём обычном круге
Проносилась в бездне предо мной.
-Авва Отче…- и поднялись руки,
И молиться начал голос мой.

И крестился я в купели вечной,
Где купал меня любви поток;
Пели ангелы, горели свечи,
Где-то...

Сменяет вечер день весенний,
Я выхожу в цветущий сад.
Я отрок странный, тем не менее
Луне и звездам очень рад.

Я неприметен, но спокоен,
В моей душе небесный свет.
Я не артист, не шут, не воин, —
Мне двадцать шесть неполных лет.

Не надо верить глупым песням
И глупым, вычурным стихам,
И без того нас жизнь чудесно
Несёт к далёким берегам.

Я вновь иду по той дороге,
Знакомой мне давным-давно,
И поджидает у порога
Старушка с брынзой и вином.

Когда-то здесь росла малина...

Душа моя, ты в этом мире -
Как гость, как странник неземной,
И твой аккорд небесной лиры
Звучит так томно надо мной.

Струится нитью серебристой
Далёкой родины мотив...
Да, я вернусь, как прежде чистым,
Всё в этой жизни полюбив.

Я помню школьницей далёкую себя,
К реке Хантайка, в шумном ледоколе
Бежала я с журчанием ручья,
Рвалась душа на берег, на раздолье.

Где с грохотом ломались толщи льда,
И друг на друга лезли грозно, шумно.
Какая мощь и сила в ней была!
Я наблюдала жадно и бездумно.

И всё хватала лист и карандаш--
Блокнот таскала вечно я в кармашке--
Хотелось выразить Природы Эрмитаж
Эскизом в миг, когда душа в распашке.

Не получалось, но такой итог
Нисколько не смущал, я пела песни...

Я увидел круг белого света
Иначе я это описать не могу
Я долго думал в поисках ответа
Что увидел я рано поутру

Он пролетал как всадник
И слал огнями мне привет
Он посылал волосы ангела как посланник
Из далёких галактик неопознанный летающий объект.

Не тронь – и мы тебя не тронем.
Не передёрнуть АКМ.
Осинник свежей пахнет кровью.
Глаза – мерцание диадем.

И осторожно, словно кошки,
мы разошлись на зорьке дня,
и догорали в небе плошки,
и звёзды целились в меня.

Его узнал я – он с аула,
что за соседнею горой,
его убьют, мне ночь шепнула,
а я домой вернусь живой.

Я вспоминаю диадемы
в ночных кошмарах лишь тогда,
когда над смятою постелью
блестит далёкая звезда…

Жена, работа, дети скачут,
иль грусть за рюмкой достаёт...

Спросили как - то колобка:
«Как ты шёл издалека?»

Ответ был жалкий колобка:
«Я по измазал все бока,
Пока я бегал и ходил
Я даже горло простудил!
Пусть путь и был далёкий,
Но я не шёл одинокий.
Сначала Косой меня встретил,
Я было его не заметил!
Но он поздоровался вдруг -
Теперь, он мой лучший друг!
Дальше волк мне повстречался,
Я сильно его испугался!
Волк зубы оскалил,
И глаз свой направил!
А я перевалился на бок,
И укатился!»

«Вот так колобок!»

«Я и медведю сказал...

В одном далёком королевстве жил очень бедный Дровосек,
Он не служил в доходном месте, рубил в лесу дремучем трек.
Чтобы Король и Королева могли промчаться с ветерком,
Свернув у озера налево, стрелой влететь на автодром.
Он жил у берега в лачуге, с супругой долгих тридцать лет,
Ловил плотву коту-ворюге, берёг топор, как амулет.
Но вот однажды поскользнулся, и друга в воду упустил,
Что впал практически в безумство, из сил последних голосил.
Узрев трагедию мужчины, Господь решил ему помочь...