Да русы мы

Издавна тоску глушили водкой
Люди на отчаянной Руси.
Радость или горе – сказ короткий,
Прибыль в доме – выпить выноси.

Мы живём, привычкам потакая,
Нам теперь не страшен даже чёрт!
Жизнь, хотя и горькая такая,
Всё же, тем не менее, течёт.

Хоть душа обязана трудиться,
Отдых тоже ей необходим.
Пусть она поёт беспечной птицей -
Веселись! А дальше поглядим.

Ни пути, ни имени, ни даты -
Всё забыла буйная душа.
То, что было дорого когда-то,
То теперь не стоит ни гроша...

Она любила не прощаться.
А Он прощаться не любил.
А было Ей едва ли двадцать;
А Он едва ли старше был...

Она ходила босиком,
Любила кофе пить холодным;
Порой шалила с коньяком,
Не зная "завтра" - лишь "сегодня!"

И ненавидела бельё,
И просыпалась на закате...

А Он любил.. любил ЕЁ.
Небезответно. Но.. некстати.

Она жила одной Собой,
Любовь считая лишь легендой;
Пленила русою косой,
С в нее вплетенной черной лентой..

Не доверяла никому,
Подолгу с тенями болтала,
С Луной...

Лихой восторг в похвальной оде, по своей и божьей воле,
Стих тонический, трактат – в писаниях слагал мастак.
Философствуя и мысля, в размышленья влилась рифма,
Где дактилический размах имел и силу, и аншлаг.

В ней духовное начало «монументностью» блистало,
Полёт фантазии и слог - стихосложению урок.
Беллетристика дерзала, суть вопроса утверждала,
Теоретик сам предрёк - чему хвала, чему упрёк…

О! Прекрасный сочинитель, для иных, навек – учитель,
Мудро по свету шагаешь, славно бездну...

Спроси, мой друг, у трепетных осин:
По ком сегодня грусть листает ветер,
По ком сегодня бабы на Руси,
Заголосили без обычных сплетен...

Спроси, мой друг, зачем печален дождь
И листья во дворе упали в кучи,
И медяки суют кому-то в горсть,
И солнце закрывают в небе тучи...

Спроси, мой друг, за кем иду в толпе,
Незряшною душою восклицая
И почему так одиноко мне,
И колокол звонит не умолкая…

Спроси, мой друг, зачем читать стихи
И прозу в некрологе об ушедшем,
Зачем прощать обиды...

Истина это жить, а не существовать,
Костёр в душе не должен угасать,
Лучше стать пеплом, чем прахом,
И развеет его - милосердия мать.


… А. С. Макаренко (русский писатель, педагог)

Книги это переплетенные люди,
Источник знаний и простой науки,
Педагоги, родители и ваши дети -
Для благолепия приложите руки.


… О. Э. Мандельштам (русский поэт)

Какая кровь лилась в пустынном поле
И боль кипит в не прозвучавшем слове,
Где он - высший разум и оплот добра?
Убит злодеем…, погиб в...

Ох, тя... брр... холодно.
Октя -
брь молод, но
Хрусталиками льда
Христа искали ль? Да?
Мир вам тогда, господа...

Но я... брр... трепетно.
Ноя-
брь - стрепет, но
Кармою невпопад
Кар мою ношу в ад
Загоню назад.

Дык я... брр... весело.
Дека-
брь-бес юлой.
Снег ляжет пластырем,
С нег вяжет пастырем
Снежинок астеры.

Авторы. Инь-Янь свар.

Скоро, скоро январь.

Буду песенкой для Варь,

В бороду хмарь...


Хмырь. Но - чей-то кумир...

Сложно устроен мир.

Для...

Пухленькая детская ладошка,
Русый локон, светлые глаза.
Кто ты и откуда, моя крошка?
Чья ты, попрыгунья – егоза?

Мне знаком твой смех и голос звонкий,
Твой весёлый, шаловливый взгляд.
Всё до боли близкое в ребёнке...
Я... Но только много лет назад!

Сбитые колени и веснушки,
Ты не хмурься, строго не сужу.
Жизнь мелькнула словно миг, подружка...
Я из зеркала в себя гляжу.

Наконец, вернулась я к себе,
Сто дорог исколесив по свету.
Я прошла весь долгий путь к тебе,
Всё искала счастье по приметам.

А у «Счастья» карие глаза,
Добрая, открытая улыбка,
Гибкий стан, как дикая лоза,
В русых волосах седая нитка.

«Счастье» дремлет в кресле у окна,
Видит сны, и я безумно рада.
Я нашла, я больше не одна!
Это «Счастье» мне за всё награда.

Подруга Осень ноябрём закрыла
Свой яркий разноцветный карнавал.
Калина гроздья красные раскрыла.
Их сластью терпкой холод пропитал.

Как капли крови ягоды на ветке,
Прихвачены морозцем-леденцом.
Калина – символ девственной невесты –
Колышется тихонько под окном.

Внутри у ягоды живёт сердечко.
Вся сила жизни – по легенде – в нём!
Им девушки гадали на колечко,
Чтобы к Весне быть каждой с женихом.

Ты знаком нравственности и порядка.
В обрядах свадебных всегда была
Пособницей...

Покосившийся крест колокольни
На краю придорожного неба.
Две сороки дерутся довольно
За кусок прошлогоднего хлеба.

Покосившийся дом деревни
На краю забытой дороги.
Лишь в деревьях ветер напевно
Шелестит о людской тревоге.

Сколько их, покосившихся горем,
Безымянных церковных погостов,
Потонувших в всеобщем хоре
Неуслышанных отголосков.

Я закрыла глаза невольно,
Может, Господи, ты услышишь?
Или смотришь на все довольно?
Помоги, Руси, Она дышит.