Да олимпийцы тоже могут

Раны на сердце быльем поросли,
растаяли звуки лишь начатой песни.
Мечты были маревом - четки вдали,
но с приближеньем исчезли.
Что стало причиной разрыва?
Виновна осенняя морось.
Любовь облетела от ветра порыва,
как листья. Мы порознь.
Путами мысли стреножен.
Рифмой глагольной греша,
пока я еще не итожу,
не сделан решающий шаг.
Расстались, не хлопая дверью,
обиды свои затаив.
Расстались с осадком неверья,
наткнувшись на ревности риф.
Пора бы смириться, понять,
что память уже...

Это Вам не "буги-вуги",
и не рыцарский турнир,
два поэта с пол-литрухи
пишут стих про Армавир.

Что им ночь? Они и сутки,
словно трактора, пахать
будут стих без лишней шутки,
и на всё им наплевать.

Разве могут трактористы
написать хотя б сонет?
Нет, конечно, этот диспут
выиграет тот поэт

кто напишет стих быстрее
и получит свой "пузырь",
им же ямбы и хореи
заменяют тонны гирь

Бессмысленно робко к окну подойдя,
Она не просила остаться,
Она попросила его, уходя
Ёё никогда не касаться…

Хоть мысли кричали ёё «Подожди!»
Не стала за всё извиняться…
На дверь указала и тихо «Уйди…»,
Чтоб молча одной разрыдаться…

Бессмысленно долго стоять у окна,
Как будто бы время застыло,
Теперь они порознь, есть Он и Она,
И в комнате стало уныло…

И ей очень сложно дышать у окна,
Хоть створки весь день на распашку…
И ей бы допить, что в бокале до дна,
И...

Компания по празднику Победы
вступила в разрешительную фазу,
не ведали дядья мои и деды,
что пол Страны в загул рванётся сразу.

Лежат они в серебряном болоте
под Ленинградом, без вести пропавши,
а в небе продвигается пехота
пред мавзолеем солнечным на марше.

Их восемнадцать черепов тех было,
красноармейцев, стыл, как гроб, вагончик,
но не была добротною могила,
не дал нам досок председатель, пончик.

Так, в плащ-палатках снова и зарыли,
он доски приберёг те для забора...

А смотрит пусть через плечо,
А пусть обманет и еще,
А не боюсь я ничего… -
Он вообще тут ни при чем,
А пусть прочтет мое письмо,
А дам прочесть ему еще,
Пусть оскорбит – мне все-равно,
Не-со-вер-шен-ный…
А пусть осудит много раз,
Пускай за денежку продаст,
Пусть делает, на что горазд,
Свое –получит…
А смотрит путь в мое окно
И видит самое оно,
И видит то, что не дано…
Он вообще тут ни причем –
В судьбе младенец…
А если хочет – расскажу,
А если хочет – покажу,
Добавлю от себя...

Солнышко, милое полно тревожиться.
Песню о том ли поёшь?
Вместо сияния грусть твоя множится,
Жизни себе не даешь.

Знаю, умеешь красоты волшебные
Людям с любовью нести.
Капли доверия, капли целебные
Могут сердечко спасти.

Дай обниму тебя тихою нежностью,
Видишь, открыта душа…
Мы неделимые в море безбрежности
К свету плывем не спеша.

12 мая 2010 г.

…..«Мяу, мяу!» -
Кот на крыше изогнулся весь в дугу.
Услыхал, как пёс дворовый завывает на луну.
…..«Что ты воешь?»
…………….. .....«Грустно очень».
…..«Отчего?»
…………….. .....«Хочу я в лес».
…..«Вот чудак. В лесу ведь волки».
…………….. .....«Ну и что?»
…..«Волк тебя съест».
Почесал себе затылок пёс дворовый.
…………….......«Не хочу».
Снова воет.
…..«А теперь что?»
…………….......«Хочу очень на луну».
…..«Ну даёшь. Так я ведь тоже на луну хочу попасть.
…..Там, быть может, много сливок...

На ней забавный капюшон,
Но вид её, ой, не смешон.
Она страшней любой из змей
И могут быть очки на ней.
А если встанет, вдруг, на хвост,
Свой, увеличивая рост,
Понять не сложно – хочет в драку,
Идти готовится в атаку.
Боятся все её укуса,
За исключением индуса…

Я молюсь в полночной тишине
Кельи жизни вечно одинокой.
Ноет в сердце рваной болью нерв,
Лунный свет в окно седым потоком.

Блики красок писаных икон
Утолить не могут жажду встречи.
Неприступен вновь Иерихон,
И не слышен новый глас Предтече.

Я молюсь за блудных сыновей,
И храню засушенную розу,
Что давно принёс мне суховей.
И коплю для встречи капли-слёзы.

«Оглянись, оглянись, Суламита!
Это я, царь, возлюбленный твой.
Не в пример ты другим знаменита,
Чтоб так просто вертеть головой.

Твои ноги в сандалиях гладки,
Их, увидев, нельзя не воспеть.
Округления бёдер, лопатки –
Ожерелья единого цепь.

Словно круглая чаша живот твой
С ароматным и терпким вином.
Тот, кто пьёт больше меры и квоты,
Заполучит похмельный синдром.

Твоё чрево, что ворох пшеницы
Среди лилий, и твой водоём,
Как ночлег пролетающей птице,
Отмахавшей сто вёрст...