Да ни к чему я не готова

Вот ночь готова раствориться,
Когда погаснут фонари.
Ты сердце вновь заставь забиться,
Прощальным взглядом посмотри.

Смахни слезу рукой украдкой,
Тут не нужны сейчас слова.
Нам ночью было очень сладко,
Но горько утром на губах.

Опять приходится расстаться,
На день, а может навсегда.
Так тяжело себе признаться,
Что без тебя пройдут года.

05.11.2008

Летний тихий вечер плавно переходит в прохладу ночи,
Сменяя ало-огненный закат на позолоту лунного сияния,
Которая искрится приветливыми звездочками в июльской ночи,
А ветерок играет светлым изумрудом лиственных дерев.

Ветерок предгрозовой в танце кружит листочки тополей,
Ее шуршанием мелодию июльской синей ночи напевая.
А стройно-высокие деревья, раскинув ветви, словно руки
Качаются под свистящим ветром грозовым, разгоняя тучи…

Природа летней и прохладной ночи волнуется и ждет грозы...

Что ты молчишь, чудак бедовый?
Момент божественный лови!
Пока Она любить готова,
Признайся ей в своей любви.

Твои стихи ничуть не хуже
Её пронзительных стихов.
Только не пой о нежной дружбе,
Когда на большее готов.

Она то ластится зарёю,
То улыбается луной.
Не обмани её игрою.
Не даст Всевышний шанс другой.

Сама не помню я когда,
Но вспоминаю иногда,
Чтобы ангел ко мне просто в гости зашёл.
Он навестил меня с утра,
Сказал, что мне давно пора,
Взял под руку меня и из дома увёл.

Что случилось со мной?
Что случилось со мной?
Что случилось со мной?

Непонятно самой,
Непонятно самой,
Непонятно самой.

Я с ним гуляла целый день,
Пока видна не стала тень,
И спросил он меня, не хочу ли летать?
Я с ним готова хоть куда,
Пусть не летала никогда,
Но хотелось тогда это чувство узнать...

А вокруг всё время люди,
Без них плохо, с ними тяжело.
Вновь будильник утром будит,
Время, в них идти пришло.

Идти в люди, время снова,
Идти к ним, жить жизнь средь них.
Ум поймёт, но не готова,
Душа быть средь них — чужих.

Мысли словом став, вдруг вязью,
Ум опутают стихов.
И неистовою страстью,
Полыхнёт из жарких слов.

Только песен век короткий,
У времён всех, свой мотив.
И споют мои потомки,
Песнь свою — своё вложив.

Жизнь бегу, а вокруг люди,
Без них плохо, с ними...

Я возвращаюся в Итаку – к моей Госпоже.
Да, странствие то было долгим и опасным,
Но возвращаюся, стократно умерев – в себе восставши.
И выхожу я из шатра, с алмазом голубым в короне…
Лохмотья прошлого, как нищий, сбросив.
Не меч, но мир принесши.

Я… возвращаюся Другим к Тебе,
Я… истиной нагою к порогу Твоему паду.
Я…должен был тогда уйти… и канув в Лету,
Познать в себе Тебя на расстоянии,
Открыть в себе Тебя - как мое высшее Я.
Ты – главное мое деяние,
Цель моего Пути – одна лишь...

Ты лети душа моя... ты лети...
В те края... где любимый мой.
Ты найди его душа... ты найди...
Ты скажи ему... он самый родной.

Расскажи... что без него не могу...
Что скучаю и попрежнему жду.
Жизнь моя потерялась в днях...
Растворилась в минутах и часах.

Ты скажи ему... что я его люблю...
За него готова жизнь отдать свою.
В Рай давно закрыты для меня Врата...
Чашу грешную свою испью до дна.

Ты лети... лети душа моя...
В те края... где любимый мой.
Без любимого мне жизнь не...

Красавец Вронский – щёголь и повеса
влюбляется в замужнюю мадам.
Та тоже не скрывает интереса –
лямура захотелось господам…

Быстрее ветра шепоток досужий:
«Каренина – бессовестная бл*дь!»
Да и понятно – при живом-то муже
на стороне ребёнка нагулять.

И мужу это тоже не по нраву,
однако. стиснув зубы, и не мстя,
он ей простил измену и подставу,
признав своим невинное дитя.

Но в тесной клетке не удержишь птицу –
в любой момент готова упорхнуть:
любовники сбегают...

Как живётся тебе, кошка?
Побеседуем немножко:
не кусаются ли, блошки,
и хорошая ль, кормёжка?

Поёшь "а-капэлло" с соседскими вместе,
и любишь сосиски, желательно в тесте?
Всегда под рукою, всегда ты на месте,
тебя подарили в корзинке невесте?!

Любишь, когда чешут пузик,
и когда играет music?
Дружишь с псом по кличке Тузик?!
Да, конечно - это плюсик!

Своих понимаешь всегда с полуслова,
и ради хозяйки на всё ты готова?
Приветствуешь гостя в квартире, любого?
Вот это подарок...

Висит лиловое, заснеженное небо,
как плащаница, на созвездиях – гвоздях.
Облатка тонкая Рождественского Хлеба –
маяк божественный на праведных путях.
Она, подобно негасимому светилу,
всегда готова разогнать кромешный мрак
и нам напомнить, что в ту ночь происходило,
когда младенец – Иисус лежал в яслях:
как пастухи несли Иосифу с Марией
Творцом ниспосланную им Благую Весть
о том, что сын их Божьей волею – Мессия,
на землю грешную спустившийся с небес;
и как волхвы, забыв про сон...