Да на счету уж два креста

Расплескалась душа через край,
Ничего не оставил себе.
А вокруг все кричат – наливай!-
Только все отгорело во мне.

Заморозил счета февраль,
До весны не напиться воды.
А себе я оставил «прощай»
И тревожное чувство беды,

*И безумную ночь
Без сна, без надежды на день.
Я - бегущая вдаль, я - бегущая прочь,
От лунного света уставшая тень*

А был ведь огонь в душе,
И сердце стучало в груди...
Наверное, просто я сильно устал.
Наверное, просто я сбился с пути.

*В безумную ночь...

В какой уж раз моя Душа
К секретам страстью удивляет.
При этом "всё и вся круша"Мужскую смелость проявляет.
Я засыпал под лёгкий шум
Ночного бриза в снастях мачты.
Дорожка света from the Moon
Плела немыслимые страсти.

Спал, как безгрешное дитя,
Перекрестив постель по Вере.
И, вдруг те на, как бы шутя,
Again, Душа, в своей манере: -

My dear Friend! На этот раз
Не полечу я в космодали.
С чертями предстоит мне «ралли»
И показать при этом класс!

Опять ты будешь матом гнуть...

Черные пятна кровиНа белом холодном полу.
Сдвинуты хмурые брови.
Злые морщины на лбу.
Мертвые пальцы сжимают
Тонкую, острую сталь.
Боль глаза закрывает,
Надевая смерти вуаль.
Темные-темные лужи
На белом-белом полу.
Встретились грешные души,
Дьявол ликует в Аду.
Не пройдет никогда панихида.
Вне кладбища крест возведут.
Дьявольский хохот ехидный
Прогремит, когда тело сожгут.
Никто не увидел записки,
Объясняющей смысл конца.
А на ней бессмертная фраза:
"Погибаю во имя Отца...

Нас встретил солнцем и теплом
Старинный город с куполами,
С садами над седым Днепром,С каштанами и тополями.

Оживший вновь после войны,
Дышал он мягкой чистотою
И после северной зимы
Пленял покоем и весною.

О нём всегда мечтала мать,
Как о каком-то светлом крае,
А мне ни думать, ни писать
Не хочется об этом рае.

Нам дали комнату одну
С соседями в квартире новой,
Но с ними вечную войну
Вести мы были не готовы.

От постоянных передряг,
Скандалов, жалоб, пересудов
Подкрался...

Две веры - две надежды
Два сердца - два рубца
Два тела без одежды
Две жизни - два лица.

Два взгляда - два дыханья
Две муки - две мечты
Две мысли - два касанья
Два счастья - две черты.

Две стрелки - два молчанья
Два вздоха - два крыла
Две смерти без признанья
Один рассвет - одна судьба...

Я устал быть лишь твоей мечтой,
Я хочу быть частью твоей яви.
Я склоню колени перед той,
Что обнимет крепкими плечами,

Занесет осеннею листвой,
Отогреет теплыми речами...
Я склоню колени пред тобой
Долгими апрельскими ночами.

Ведь ты хочешь быть моей мечтой,
Ведь ты просто грезишь моей явью.
Этот романтический отстой
Повторяет дикое "ай лав ю"

Изо всех щелей. Куда не плюнь -
Всюду однотипные сюжеты.
Черный ворон, словно белый лунь,
Выбирает угол рикошета.


В мгновенье...

Альфонсом мне бывать не доводилось,
Скорее даже все наоборот:
Немало дам прекрасных находилось,
Желавших жить за мой, и только, счет:
Я много в этой жизни женщин видел,
Блондинки и брюнетки были в ней.
Я счастлив тем, что дам тех не обидел,
Возможно был моложе и глупей…
Тем более, сегодня мне не нужно
Пред кем-то ради денег или благ,
Просить благодеяния натужно.
Жить независимо – есть в этом шик и смак!
Уж лучше «дидом быть, но гоноровым»,
На Украине часто говорят,
А, если проще...

Вот это везенье, вот это удача,
Бензина немного, но это пустяк
Но падает "Хенкель" - жаром охвачен
С сотней пробоин на плоскостях.
Трассы мелькнули - будто веревки
"Мессер" над самой прошел головой -
К земле прижимает, ну это он ловко,
Но мы посмотрим- как он в лобовой?
Вот он он развернулся, знать вызов принял,
Он жаждет развязки, рукой жмет на газ
Вот это удача, а может быть ныне
"Як" в небо поднялся в последний свой раз
И два самолета режут воздух винтами
Будто застыли - кабины...

По Новосибирской вдоль Сенкт-Петербурга...
За узкоколейкой – в рощице просвет...
-- Господа, сходитесь! – И ударил гулко
Выстрел невозвратный – и упал поэт...

Возле тихой рощи катится троллейбус.
Искрами контактов вспыхивает мгла...
Может потому Россия все болеет,
Что она Поэта не уберегла.

Клен осиротелый - поминальной свечкой,
А сентябрьский дождик - по Поэту плач...
В этой тихой роще, здесь, за Черной речкой
Мать-Россию в сердце поразил палач.

В веке-людоеде -- новые...

Шесть букв простых в том слове непростом,
Которое невольно поселилось
В душе, и позолоченным крестом
На шее снять проклятье не под силу.

Оно звучит, как выстрел в тишине,
Как миллионы игл пронзает кожу,
Когда оно доносится извне…
А изнутри… Два чувства не похожи.

Как сладкая горошина лежит
Под языком и проникает в тело,
Чтоб стать спасеньем легким от обид,
Но как оно войти туда посмело?!

Живу, как в заколдованном кольце,
И разбавляю ночи горьким чаем.
Шесть букв… И мягкий...