Чёрный этюд

За окном дождь весенний грустит...
С неба льёт и по окнам стучит.
Пузырьки на асфальтовых лужах...
Словно россыпи белых жемчужин.

Загрустила весна... загрустила...
Небо тучами чёрными скрыла.
Всюду грустные деревья и дома...
Плачет... в моём городе весна.

В небе песню пропели журавли...
Песню о несбывшейся любви.
И о том... что в жизни не случилось...
На прощание прокричав... не жди.

С журавлями птица счастья улетела...
И мечту мою... на крыльях унесла.
Вслед гляжу... с...

Этот бой ни в каком не увидишь кино,
Очевидцев не спросишь: в живых нет давно.
И представить непросто сейчас этот бой
В небесах над объятой пожаром страной.

О нем только могли б рассказать облака,
Что впитали в себя этой схватки накал,
И разрывы снарядов средь синих вершин,
И дымящийся след краснозвёздных машин.

О нем только могли бы поведать поля,
Над которыми небо чадило, пыля
Смертоносным свинцом обессиленных трасс,
Паутиной прицелов закрывшись от глаз.

С того неба на землю...

У меня есть время написать
ручкой твёрдой верное послание.
Я, конечно, буду ждать
свидания.

Но пока нам проще голубям
отдавать мечты
и расставания…
В цифре ночь,
и ночь рыдает
ставнями
дождя.

Много лет стихов.
А тучи теми же
кажутся.
Порой
лунь календаря
связана
с моей
судьбой,
кажется,
может быть,
и даже
нелепым образом.

Вот два года сошло.
Минуло.
А как снег на асфальте было…
Вот у всех лето,
а у меня весна
в одной точке
будто застыла.

И что делать...

А я сквозь память, в прошлое уйду,
Чтобы не жить самообманом.
И в райском, мной придуманном саду,
Не стать, иллюзии туманом.

И в прошлом, чёрно-белом, не цветном,
Сумею вновь, собой родиться.
И детским, сказочным, игрушечным мечом,
Сражу, цветных обманов птицу.

А надо мною, небо вдруг взорвётся,
И станет мир, петь гулкой тишиной.
И станет чёрным и холодным солнце,
И я себе сам, стану вдруг чужой.

Я стану взрослым, в старость наступившим,
Плутающим, средь дум и слов.
Я стану...

С чёрной ниткой горьких слов
По душе прошлась иголка.
И на чашечках весов
Счастья кроха
И обиды горка.

Разрастается узор
Расцвели слова дурманом.
Где была в душе любовь
Серый пепел
Лёг с золой в барханы.

Припев:
То любовь, то нелюбовь.
То печаль, то радость.
Чувство в нас, как с гор вода рекой:
То водопад, то в холод замерзает.
Чувство в нас, как с гор вода рекой:
То водопад, то в холод замерзает.

2
Ты сжигаешь всю любовь,
На потом не оставляя.
Только за дурманом вновь...

В открытое окно листва летела
и лепестки жасмина в вальсе
с ветром, весело кружась,
касаясь
нежно роз прекрасного букета,
благоухали,
в комнате, на стол так сказочно ложась.

И свет луны, серебряной дорожкой,
спускаясь в комнату с небес, вдруг
осветил, как, кто-то, чёрной кошкой,
пробрался в замок, осторожно,
во мраке тьмы, таинственно исчез.

А в зеркале старинном отражаясь
огромная, прекрасная кровать,
там дева нежная, красивая, младая,
любила ночью отдыхать...

Приходит ночь из темноты веков,
И, пряча тень за красотой узоров,
Картины достаёт из-под замков.
Они молчат и не выносят споров.

Игра теней не терпит тишины,
Мелодия для чёрно-белых клавиш.
Здесь отзовётся эхом от стены -
И ничего не скажешь, не добавишь.

Быть сумраком не каждому дано,
Как оживлять знакомых лиц портреты;
И свет, играя роль, идёт на дно,
Не оживая до начала лета.

Смотреть из-за незапертых дверей
Удел себя по жизни не нашедших.
Музей из чёрно-белых галерей...

У моей печали серый цвет...
У моей беды... цвет чёрный.
У моей разлуки цвета нет...
У разлуки... только слёзы.

Обнажённая лежит душа...
В ранах на кровавой плахе.
Боль перемешала все цвета...
Стало небо цветом непонятным.

Жизнь моя в полутонах...
На холсте разлиты краски.
Недосказанность в словах...
И повсюду просто неувязки.

За черту шагнуть и я вне круга...
От себя уйти опять пытаюсь.
Грусть кружится рядом вьюгой...
Задыхаюсь и опять ломаюсь.

У моей печали серый цвет...

I

Чайка несла на крыльях
брызги дождя.
Тёмными изумрудами
играла зелень холмов.
Ветер чертил на песке
узоры подсолнечника,
вырывая из рук
недописанное письмо.
Белый шум волн,
обрываясь на полуслове,
падал на берег июня.

II

Снежная ткань облаков
реет
над наготой волн.
За стеклянной спиной моря
тлеет
бессонница горизонта.
Блеск лазурита
и смоль
обсидиана
замирают в душе пилигрима.
Море смотрит в его глаза,
словно видит своё продолжение
в них.

III

Усталое...

Это стихотворение прозвучало во мне после того, как я однажды умер во сне. Я не пессимист и не живу ожиданием смерти, и поэтому не знаю причин этого сна, но он был очень реальным. И я видел в нём себя и свою половиночку, и ей было очень тяжело — тогда, там во сне и там же и появились эти строчки, а утром, проснувшись, я их просто переписал. Я долго не решался публиковать этот стих, а потом подумал — раз он мне приснился, он наверное нужен....

Вот и настали — дни в твоей жизни,
Дни в твоей...