Чёрный этюд

Чёрным вороном город закружит,
фонарями проспект прошипит,
ты согреешь полночную стужу,
разбивая дыханье о ритм,
ритм ветвей, заплетённых в созвездья,
проклинающих каждый рассвет,
ритм обочин слепых, пульс прозрений
сквозь тяжёлый искусственный свет.
Всё избито, как же избито,
так доступна печаль твоим снам;
ты кладёшь макияжа иридий
на лоснящейся кожи металл.
Разжигая проторенный голод,
обливаясь, как талой водой,
жадным смехом, вином и свободой,
ты уходишь сегодня со мной...

Чёрный ворон, вновь ты вьешься…
Над станицею родной!
Неужели к нам несёшься…
Вновь с великою бедой.

Что ты кружишь над станицей?
Опускайся к нам родной.
Будь ты ворон доброй птицей…
Ведь вернулся ты домой.

Ты поведай, что с границей…
Враг не ринется ль сюда?
Вновь там тёмной вереницей…
Как бывало иногда!

Налетали тёмной птицей
И бомбили города.
Да! Давили колесницей…
Наши русские войска.

Сколько крови проливалось…
В те далёкие года.
Редко выжить удавалось…
Казакам...

Чёрные нелюди
рыщут повсюду,
кровь проливают
и пакостят люду.
Сколько ещё
протерпит Земля
банды уродов
и нечисть дерьма?
Надо всё выдержать
Племени Славному
и осознать самое
главное!
Мать или Тьма
Уведёт вас с собой!
В Свет Неземной,
или в Ад с Сатаной!
Выбор у каждого —
только один:
каждый себе —
сам господин.
Это Экзамен
для каждой души!
АРМАГЕДДОН
всё Совершит!

15.04.2014
Матерь Мира Мария ДЭВИ ХРИСТОС

Чёрные свиньи гуляют по Киеву.
Хунта, водимая страстью войны,
а за спиною — Хунтеса шкодливая,
вышла по трупам на бал сатаны.
Ради любимой — бардак и хаос!
Всех неугодных — в спину убитых,
гонит Хунтеса с пути под откос…
Всеми командует, стоя за спинами,
и управляет тайно одна.
Жаждет народ подорвать бомбоминами,
кровь ей нужна и холера-война!
К людям выходит вся в белом — пушистая,
врёт, не моргнув, завлекая в капкан!
В помощь Хунтесе — свора фашистская,
доллары...

Чёрные рыбки, меченосцы, кружили по аквариуму,
сомики лежали на дне, изредка шевеля усами, луч-
ше скажите, что случилось с вами, почему, потух гл-
аз, высохла и обвисла кожа, изрезана морщинами
рожа, роза ветров, как флюгер, не определялась пл-
ясалась ламбада на паперти, бомж с бомжихой, заж-
игали ночью, проспали службу, что вы бросьте, всё
равно, были счастливы или так казалось, одинокие
понурые прохожие в шляпах и в плащах с поднятыми
воротниками, останавливались и долго...

Чёрных фасадов холод,
звёзд раскалённое олово,
ночь распахнула шторы,
вором ввалившись в комнату.

Тьма, приодетая шёлком,
тает над бархатом вязов,
губы находят шёпот,
шепчут ладони лаской.

Тянутся шпили высоток,
гаснут дворовые свечи,
тени бросая на окна,
словно руки на плечи.

Льётся лиловый воздух
сонным прибоем; пресный
ветер ложится на простынь,
словно рука на сердце.

Чёрный ворон над Родиной закружил…
Черёд казаку на Дону, - знать пробил!
К боевому походу зараз готовиться…
С братьями своими не ссориться.
Враг вокруг Руси шевельнулся…
Распаду Великого Союза улыбнулся.
Смеётся тот, кто смеётся последний,
А день – то, как видно осенний…
За осенью всегда… матушка зима!
В войнах России помогала завсегда…
Так пусть враг сейчас, не оскаливается…
Россия окрепла и поднимается!
В воздухе моторы уже гудят…
За границами повсюду зорко следят.
А коль и казак...

Чёрный день календаря, начало пришествия
оного, строки проёма оконного-нараспашку,
вдрыск, выпал - комариный писк, словеснос-
ти всплеск - яровый или озимый, яловый,
творчества ад, продал душу, кому? гад? или
посыл свыше? кто разберёт? взгляд твой с
крыши? (украденной любви слава), оборвал-
ась опять и эта лава, прелюбодеяние как
факт или болезнь, гриппа или ещё чего..
тебя типа, конвульсия как основа, словесный
поток, твой, снова или стар – чего ты опять
старь, в бутылку лезешь...

Чёрный – оникс… Белый – мрамор…
С розовинкой – жадеит…
Нежный кварц (проект икс-фактор)…
Чай с лимоном – гессонит!
Исключительное право:
Травяной демантоид
Возвышает дух во славу
Фиолета – чароит!
Фианиты и цирконы,
Турмалины и цитрин,
Гиацинты и пиропы –
Минералы всех вершин
В полировке и в огранке
Трутся в войлочной цепи,
Соблюдают по порядку
Блеск рождения любви!

03. 03. 17

Чёрная кровь ночи,
как застывшая в камне мелодия.
Прочерк пустынной площади
в черновиках города.

Холод фонарного плена.
Тени, влюблённые в прошлое.
Бледная даль Селены
тает в глазах кошки.

Ты теперь вечно рядом
в этом пространстве мглистом,
музыкой, спящей в камне,
шорохом пыли и листьев.

Ты теперь даже ближе
в этих потухших аллеях,
призраком снежной вишни,
лёгкой слезой апреля.