Чёрном

Под толстым слоем чёрной пыли забытья,
Среди косматых прядей старой паутины,
Впервые открываю для себя
Из прошлого житейские картины.

* * *
Отцы с детьми бывают часто не в ладу,
Я вам в пример семью Великих приведу:
Гласит легенда, что отец седой Байкал,
Дочь, Ангару, свою за волосы таскал.

Она на выданье, к ней сватаются ханы,
Все добродетель ищут в ней или изъяны,
Красотка, наша, закусила удила,
Такой упрямой её мама родила.

Головкой крутит, вертит попкой – видят гости
Им...

Смотря на мышиную сферу луны,
На её шишковатую рожицу,
Я вижу кошачий глаз изнутри,
И глас вопиющей роженицы
Крысы, в оттенках густого свинца,
Подтёками ночи раздавленного;
Я вижу заплывшую свечку лица,
Светящего в сырость подвальную.
Под кожей дремучего полотна,
Под чёрным древесным елеем,
Я мерки снимаю, в надрезе окна,
С тления лунных морей;
Я чую холодные пальцы любви
На струнах, промозглых, как дождь,
Я чувствую ветер её наготы,
Её беспрестанную дрожь;
Я чувствую хрупкость...

888
Прислушайтесь к себе,пока не поздно
Звучит в душе у каждого набат
Родные Лота:”-Это не серьёзно!”
Про Библию Священную кричат...

Но в каждом слове плачет доля правды
Бог утерает слёзы всех икон...
И вслед за Лотом почему-то задом
Мы из Садома ко Кресту идём...

Над миром светят нимбами Святые
Предупреждая лотовых детей...
Не превращайся в столб, моя Россия
Ведь ты основа для планеты всей.

888

На рассвете меня поднял
Колокольный презывный...

Я надеюсь, что всё же дождусь,
Когда жизнь забуду и боли,
Одинокая чёрная грусть
Вдруг отпустит душу на волю.

Я её провожу за порог,
За холмы и дальние дали.
Пусть подхватит её ветерок,
И развеет былые печали.

И скажу ей - устала, лети,
Но назад не возвращайся.
В этом мире лишь боль от тоски,
И жестокое счастье скитальца.

Мне давно хотелось взлететь,
Но вериги телесные давят.
Мои песни другим не пропеть,
Кто весельем душу сжигает.

Что ж, прощай, дорогая...

Он дышал не спеша,
и душа разливала портвейн по стаканам –
Божья тварь, Божий дар, стыд и срам.
Его ночь – сад камней, чёрный свод меж бровей,
меж камней – ручеёк горизонта.
Он смотрел в этот мир сквозь свинец чьих-то глаз,
раскалённых, как майское солнце.
И холодной струёй, как струной,
бился ключ его сердца,
пока не сгорел листопадом нежных аллей.
В свете – тьма, в тьме – рассвет, и далёкий привет
одинокого эха над горным гранитом;
там покоится сон, тишина, только он
всё блуждает...

На рояля чёрно-белых клавишах,
Роза алая, забытая лежит.
Тьма вокруг него зачем сгущаешься,
Не тревожит он тебя — молчит.

Отзвучала песнь, её аккордом,
Проводив последним, смолк рояль.
Спел певец неистово и гордо,
Песнь, излив в ней радость и печаль.

Только песня лишь для уха смолкла,
А в незримом мире грёз и снов,
Она длится бесконечно долго,
Дав поэту музыку стихов.

Он вдохнув её своей душою,
Выдохнет стихов узор в ответ.
Розы алой, нежною красою,
Сделав, грустым чуть...

Доброму (писарю), пастырю, дежавю, доживу,
из главного центра, дождевых атак, ударов гро-
ма, (ломанных), молний разрядов,...рядов, ли-
ний,....тан тана, тень тени, там тама, звуки наст-
оящих цветов, настоящего (гама), цвета, воспо-
минания о нём, (об этом),....(крылатой ракеты),
ком, чёрного серебра, инкрустированный бирю-
зой, слоновой костью, запахом злости (на самого
себя), шейного обруча звон, вслед за падением
срубленной головы, капли крови, потоки, на ли-
моном, лиловом...

Запутавшись в душистом инжире,
Прикрывшись резным листком,
Луна перескочила на верхнюю ветку,
Убегая от назойливого чёрного кота,
Застыла, и стыдливо оглянулась.
А до неё никому не было дела.
Внизу варился чёрный кофе,
Распространяя ароматный запах,
Бегали дети, смеялись женщины,
Бубнили о своих делах мужчины.
Ночь разливалась, заполняя переулки,
Выталкивая дневной жар прочь.
Зажглись большие жёлтые фонари.
Засверкали цветные яркие витрины.
Заблестели мостовые в свете огней.
Всё...

Он не попал под репрессии в тридцать восьмом,
Но в сорок первом - штрафбат. Где-то, в братском овраге,
Чёрный копатель нашёл в портсигаре письмо,
Несколько строчек на тёмной истлевшей бумаге.

Был портсигар не богатым, понятно - штрафбат,
Да и письмишко... Продашь - никакого навару.
Трудно прочесть. Но отчётливо - "...не виноват...".
Зубы и череп - всё цело. Похоже, не старый.
***
Двадцатилетним ушёл он на эту войну,
Только женился, успел. В аккурат за полгода.
Помнил...

Осень

Дождём стучится осень в двери, окна,
Как будто плетью хлещет наотлёт.
Стучится день, уже холодный, воглый,
как в мутной каше скрылся горизонт.
Потоки брызгами стекают по асфальту,
Промокла куртка, влагой напоясь.
Почти плывут машины, жмут педали
Водилы, на погоду матерясь.
Октябрь резвится, ветром нападая,
Открылась осень мачехой, недоброй стороной,
И у подъездов запертых собаки дробно лают,
Стремясь в полутепло, в полууют домов.
Скользнув, прижмутся к полутёплым трубам...