Чудная жара

Жил на свете чудный кот,достигал трудом высот.
Путешествовал по миру,был для кошечек кумиром.
Не боялся псов и драк,заводила,весельчак.
Через терни и преграды завоевывал нарады.
Как-то летом случай вышел.Оказался кот на крыше.
То ли кошечек искал,то ли от друзей устал.
Вечерело,кот зевнул и чуть было не уснул.
Тут нежданно из-за туч проскользнул по крыше луч.
Кот охотник по крови,скуки ради стал ловить.
Цепкой лапкой цап-царап,луч скользит меж мягких лап.
Рассердился гордый кот,спесь...

Среди будних деньков, проплывающих
Облаками над миром чудным,
Всюду слышу слова: «С наступающим!»
(То бишь с праздником очередным).

Ох, как праздновать все мы горазды,
Не щадя живота своего!
На кого наступает сей праздник?
Наступивши, раздавит кого?

Сколько планов-осколков сверкающих
И разбитых надежд позади!..
Тем не менее – с наступающим!
С нарастающим светом в груди!

28.12. 2007г.


БУДЕТ ПРАЗДНИК!

Будет праздник. Он в пути, он разгорается.
Остаётся только несколько...

Дорога за нами, на ней все что было,
И...все, что оставило след,
Жара от асфальта заметно остыла,
И...лучших товарищей нет!

А где же красавица, та, что любила,
И...нежной , и...страстной была,
Наверно давно уже все позабыла,
Другому себя отдала.

А вон поворот, ветер воет и свищет,
И...чудный алеет рассвет,
Увы это старое чье-то кладбИще,
А дальше дороги и...нет!

О чём шептали в гулкой тишине
здесь переплёты толстых книг старинных?
О небесах столь ярких в вышине
и мраморе надтреснутом в каминной?
О лицах тех, кто ловкою рукой
изящной вязью расточал чернила,
в домах царил размеренный покой,
цвели сады с акацией, из ила
в фонтане старом — копии чудной
того, что правит царством в Риме
на свет являлись рыбки, и ручной
могла любая быть, но выходило
что золотых там нет, и, значит, загадать
желание — мечтать о невозможном...

О, сколько тайн, историй чудных
Вместил Малевича квадрат.
Какие в нём вершатся судьбы!
Каких портретов сочных ряд!

Вот, словно черт из табакерки
Барак Абама на плацу
Темнит и тень его обмана
Скользит по черному лицу.

Вот негры ночью грузят уголь,
А здесь шахтёр, чумаз, как смоль,
Уставший ищет пятый угол,
Жена твердит ему: «Глаголь!»

«Как там внизу? Не представляю!
Жар преисподней, миражи?
Пусть в красках тёмных, умоляю,
Рассказом, Вась, заворожи!»

Неделю бедного терзала...

Давай пройдем по осени печальной,
Нас утомила летняя жара.
И миру мы расскажем наши тайны,
Там только дождь и вечная хандра.

И вдруг такой эротики истома,
Врывается в намокший мир внезапно,
-А что с тобою? Ты сегодня дома,
Но так темна, печальна и азарта.

А кто он? Этот принц из зазеркалья,
- Я не скажу, но он тебе знаком.
И вот мы снова в дождике растаем,
Нас не вернут рассерженным звонком.

Там связи нет, мы недоступны, милый,
Есть связь иная, и она важней.
Давай покажем им...

Не додали колену Данову
При разделе чужих земель.
Землемеру тогда поганому -
Плохо меряешь, перемерь –

Не сказала администрация,
Оформляющая разбой,
Когда вторглась евреев нация
В дом чужой как к себе домой.

Без удела оставшись полного,
Но в составе других колен
Племя требовала законного
Себе места на той земле.

Обделённое и лишённое
Затаило то племя боль,
Вроде как лицо приглашённое,
Не прошедшее фейс-контроль.

В Израиле колено Даново
Справедливость искало зря...

Златовласая девица,
будто сказочная птица,
мне явила божью милость:
"Примешь, мол, себе в удел
словом жечь сердца людей".
Глядь!? Бесследно удалилась...

Не наград боярских ради,
не холопьего ремня
понесу я пламя правды
внутрь Древнего Кремля.

"Стой!!!"
-взревёт служака важный:
"К Самому приёма нет!
Там, где в рифму вторит каждый,
эка невидаль поэт!"

Пусть…Лжецы! Не успокоюсь!
Отстою поэта честь,
попирая геополюс
и вершину Эверест.
А схватив перо Жар...

Розовое облако по небу
Гонит ветер утренней порой.
Розовое облако дождинки
Вниз бросает розовой рукой.

Капелька одна упала в море.
Маленький моллюск напился ей.
Вместе с ней глотнул зари крупинку.
Стало ему в сердце потеплей.

Долго на крупинку любовался.
Очень драгоценность полюбил.
Чтобы не погасла отдавал ей
Сердца жар. И плоть свою дарил.

Выросла жемчужина большою.
Сердце ей своё моллюск отдал.
Сам погиб, любовью озарённый.
Сердцем в той жемчужине сиял.

Как-то раз...

«Её к земле сгибает ливень»*,
Её ласкает солнца луч.
Наряд изысканно наивен,
А в лепестках любовный ключ.

Невеста русского раздолья -
Полей, опушек и лугов.
Её узнает царь и школьник,
Она – хозяйка всех венков.

Всегда свежа, неприхотлива.
Глазаста яркой желтизной.
Порою смотрит сиротливо
В бег облаков над головой.

Цветок, как будто неприметный.
Ромашка - чудный божий дар.
Её сгибает ливень летний.
Осушит снова полдня жар.

* - С. Щипачёв