Что случилось на геликоне

Случилось волшебство средь бела дня.
Открыв «Bechstein», ты мне поведал о…,
И: «Lettre a france» - вошёл в меня,
И овладел всецело естеством…

Неспешно восходила на алтарь,
Где жрицами века - всего семь нот.
В артериях вскипала киноварь,
Восторг сочился и струился пот…

Срывались с губ каскады нежных слов,
То трепетала бабочкой душа,
То в ней рождался диких предков зов,
И обжигала мысль: принадлежать!

Инстинкты, импульсы, рефлексы - в раж!
Маэстро, я прошу, играй ещё...

Случилось во Франции быть мне зимою.
Берег Атлантики. Сабле де Лонь.
Встретить НОЭЛЬ там собрались толпою.
Всюду фонарики, свет и огонь.

Упорно меня угощали сырами,
Сказали: сейчас только сорт этот есть,
А летом не могут они даже сами
Такого вот сыра купить и поесть.

Я очень наивно сему удивлялась.
Хотелось причину, конечно, узнать.
И тотчас французы-друзья постарались
Доходчиво всё объяснить, рассказать.

Летом во Франции меньше сыра:
Коровы на пляжи идут загорать...

Случалось такое в былую войну.
Как уверял идеолог нацизма,
Если сто раз повторить чепуху,
То станет она тверже истин.

Непросто с таким согласиться.
Но что-то, возможно, тут есть,
Поскольку на это купились
"Друзья", что утратили честь.

Проклятий они не жалеют давно,
И не дождешься чего-то получше.
Но если сто раз называть ворогом,
То только врага и получишь!

Н.В.Невесенко

Случилось в жизни страшное несчастье:
Меня судьба толкнула на любовь,
Точней меня и ангела в подвале
Она свела, случайно, но мне вновь

Хотелось встреч и мимолетных взглядов,
Читать «малыш» по ангельским устам,
Пьянеть от плеч с волшебным ароматом
И провожать закаты к облакам.

Я мог лежать часами до рассвета,
Смотрел в окно, заоблачно мечтал,
Орфей ваял любовные сонеты,
А я стихи тем временем писал.

И пусть порой не ладилося с рифмой,
В конце концов, ни Пушкин я, ни Блок,
Но...

Случилось, что к Ницше в больницу
Пришлёпал испуганный Кант,
И вместо того, чтобы в Ницце,
К Фридриху вышел болван.

Вы только представьте мой милый,
Смущаясь сказал Мануил,
Меня мудреца со всей силы
Мой стул кулаками избил.

Теперь же философ в прихожей,
Стоял ни в себе, ни тебе
Гер Ницше смеялся:"Похоже,
Ваш стул-это вещь не в себе!"

"- Почему?
- Потому….?
- И не говори…"

Не случаен, не напрасен, и не дар, а так себе,
(всё судьба), влаченье, чуждо и не нам, и не тебе,
всё без тайны и участья, длительность, и жизнь
плоха, награждён и скукой страшной и без
власти, (бес тебя) весь в ничтожестве и тяге
на полу и потолке без сомнения и страсти
впопыхах, на ветерке, показал он цель,
и сердце, сжато обручем, (склероз),
растоптал, не надо грёз, ум и тот иссох,
развеян, только музыки привет, вдалеке,
зовёт, где свет...

Случилась с Фемидой одна неувязка:
Ей нечем виновные головы сечь.
Пока поправляла Фемида повязку,
Весы кто-то свистнул, а с ними и меч.

Случилась в моей жизни осень:
Неспешный шаг и грустный вздох,
И в волосах упрямых проседь -
Тропинка в зимний мир снегов.

Весна - надежда, лето - пламя
Эмоций взлетов и страстей.
Осенний ветер наши планы
К земле склоняет без затей.

Пока зима вдали маячит,
Я наряжусь в осенний день
И пусть дождем душа поплачет
Пока не началась метель.

Случалось ли бывать вам в Риге, господа?
Приехать из-за Домского собора
Уже, пожалуй, следует сюда,
Особого он стоит разговора.

Сначала мне холодным показался
Средневековый храм, сей Domas Dei,
Мой взгляд под купол жадно устремлялся,
Где совершенство форм и власть идеи.

Больше всего к себе притягивал орган,
Украшенный резьбой декоративной
Руками мастера, Якоба Рааба,
Венец слияния старинных стилей.

Запел орган под сводами собора,
Окутал всё, заполнил душу, землю, мир.
Лился с...

Прощай, солдат...
Ушедшему - поклон.
Все больше дат,
все значимей - урон,
все реже строй
и все черней кресты...
Нам не впервой
терять таких, как ты.
Нам не впервой душою сиротеть,
беспомощно сжимая кулаки
И геликонов плачущая медь
озвучивает скорбь моей строки.
Прощай, солдат...
Ушедшему - поклон.
Все больше - скорбных дат...
Все значимей - урон...