Что оставил и когда

Август вошёл…с ним и Девы, и Львы.
В скромной квартире убавилось места.
Встал у окна, а вокруг головы,
Бабочка вьётся душою Невесты.

В свете Луны виден Яблочный Спас,
Тихо присел на диван колченогий,
Как визави, смотрит только анфас,
И по глазам видит в прошлом дороги.

Видит и в будущем…Осень светла…
Рыжеволосая будет Невеста.
Львица по крови и Девам сестра,
Прима театра и Альфа оркестра…

Бабочку Август оставил…в окно
Вышел безмолвно, и с ним его свита…
Краски...

Я пришёл в сей мир без приглашения,
Чтобы знать в нём счастье и беду.
Время все, что мне даны мгновения,
В нём истратив, из него уйду.

Шар Земной, пылинка во Вселенной,
Дал на время жизни мне приют.
Я не знаю сколько в ней мгновений,
Есть ещё и что они несут.

Беспокойно здесь и шумно очень,
В шуме — песни, плачь и крики ссор.
Вновь зима дождливая как осень,
И опять, весь в лужах грязных, двор.

Где-то в прошлом я оставил детство,
А с ним мысли лёгкой чистоту.
Изменила жизнь...

Время августа, время созревшего лета.
Дни тягуче теплы, но длинней, холодней вечера.
Время августа, яблоко красного цвета,
Торопись, упадёт потемнеет его кожура.

Время августа катится с солнечной горки.
То, что в планах оставил, тихонько уйдёт во вчера.
Время августа лета зелёная шторка,
А за ней жёлтый свет в сентябри собираться пора.

Но пока, время августа, это же, всё таки лето.
И пока ещё можно сидеть у костра до утра.
Только вот, время августа время созревших ответов...

Ты едешь в синем,крупном джипе
Глаза твои горят огнем.
Ведь где то там на старой липе
Оставил след,кто очень ждет.
Кто сильно ждет,и очень верит.
В твои фальшивые слова
Нельзя встречаться из за денег !
Нельзя любить из за добра!!

Белеет парус одинокий
У Фудзиямы пред Луной.
Бывал ли он в стране далекой
Голимный, сирый, сам не свой?

Всё тонет в голубой лазури;
За ним Луна и мир иной...
Пусть он оставил бунт и бури,-
Но есть ли в сумерках покой?

Есть грань,- нам за её пределы
Не переплыть, не преступить;
Душа как парус чистый-белый:
Не запятнать чтоб как прожить?

Бледнее парус одинокий;
Спит Фудзи-мама под Луной...
Страны далёкой-предалёкой
Пейзаж с символикой родной!

Я вам — лишь имя под стихами,
Аж в целых девять букв длинной.
Лицо, с чуть хмурыми глазами,
За ними, прячусь я душой.

Её частичку я оставил,
Во всех стихах, что написал.
В них, ею я делился с вами,
Я ими славы не искал.

Мой стих — он как и я обруган,
Не понят был, как я, не раз.
Врагом, иной раз даже другом,
И прячу боль я, на дне глаз.

Не нужно чтобы боль мир видел,
За слабость примут её в нём.
К тому же, я ведь не в обиде,
За встречи, в нём свои со злом.

Прощу его за...

Не оставил выбора себе:
Только Бог – и в радости, и в горе!
* * *
Ты меня Собою наполняешь
Каждое мгновенье до краёв!
* * *
Мы с Тобою – целое одно:
Целое одно – неразделимо!
* * *
Разрушь меня Собой до основанья,
Чтобы во мне – остался только Ты!
* * *
Только Ты останешься во мне:
Только Ты – без всякого остатка!
* * *
Я себя – Тобою разрушаю,
Чтобы быть одним Тобой в себе!
* * *
Я в плену Твоей любви ко мне:
Этот плен я никогда не брошу!
* * *
Я не брошу, Господи, Тебя...

Чисты на небе облака.
Не стало грозных туч.
Хоть сильно разлилась река,
Но в радость солнца луч.

Свой, двум монахам, час настал
Продолжить длинный путь.
(Застала их в пути гроза.
Пришлось передохнуть)

Ждала обитель за рекой.
Пусть поднялась вода,
Ещё, чуть-чуть, и дом родной,
Их примет, как всегда!

Вдруг за спиною женский крик.
И каждый оглянулся.
Кто, помоложе, в тот же миг,
В сторонку отвернулся!

А голос помощи просил,
Мол, слабый человек,
На противоположный брег...

Напиши мне пару строчек.
Напиши, я буду ждать,
Чтобы сердца твой кусочек
Смог однажды в руки взять.

Чтоб он стал живой водою
Для моих иссохших уст.
И как в пору золотую
Налился плодами чувств.

Напиши, чтоб расстояния
Растворились в высоте.
Одиночество, терзания
Я оставил в темноте.

Подари кусочек солнца,
Что сокрыто в недрах слов.
Распахну души оконца
И согреюсь вновь и вновь.

Что-то я о смерти часто начал говорить
А хотел ли я ее на самом деле?
Нет, на самом деле очень мне хотелось жить,
Только нету жизни в этом теле.

Что-то часто о проклятой начал я писать.
А ведь мог бы о ромашках, о закатах.
Только повод для закатов мне забыли дать.
И пишу я о фатальных датах…

Вот уйду однажды на рассвете.
Это утром будет, точно знаю.
Я б и рад, чтоб кто-нибудь заметил,
Но надежд особых не питаю.

Никому я ультиматумов не ставил.
Плохо обо мне не говорите.
Но...