Что бы войти в изменении

Комната. Зима. Вечер.
У окна - молодой человек.
Смотрит. Как мягко светит
Фонарь. И как серебрится снег.
Вдохновенно: "Был вечер чудный...".
Посильней подбирает слова.
Восхищаясь обыденным в будни,
Пусть и в самый канун рождества.
Вдруг звонок. Телефон. Отвечает.
То давнишний студенческий друг.
Волшебство за окном исчезает...
В темноте только матовый круг…
"О, привет! Как живешь?" - "Да, не очень.
Позвоночник. Кровать. Скукота..."
(Так небрежно - пустяк, между прочим).
"Вот звоню...

Вы женщина - холодная зима.

Такое себе горе от ума.

Связали Вас духовные каноны,

За тридцать Вам, а вы в душе сама.

Вы женщина таящая вулкан,

Попавшая, в свой собственный капкан,

Боитесь жить так, как душа желает

А так, недолго сесть и на стакан.

Вы женщина заблудшая в себе,

Я от души пишу... не по злобе,

Так хочется увидеть Вас счастливой,

Дай Бог Вам изменения в судьбе.

ОЛЕГ ГАВРИЛЮК

След великих дел глубок,
Словно пропасти провал.
У всего свой час и срок,
Потрясений век настал.

След великих дел глубок,
Мир сменяется войной.
Снова Запад и Восток,
Не поделят шар Земной.

След великих дел глубок,
Лишь Великому весь виден.
Но Он в Небе и далёк,
От всех тех, кто мал — обыден.

След великих дел глубок,
В нём — масштабы потрясений.
Ими мир пугал пророк,
В год великих изменений.

След великих дел глубок,
Скрыл он след моих деяний.
Колет мысль опять в висок...

Осенние листья срываются-
И это имеет значение...
У каждого, кто рождается,
Должно быть предназначение.

Прошу у себя прощения
За трусость и нерешительность.
Теряла предназначение,
Боясь потерять значительность.

Влюбленные и прирученные,
Простите за боль отсуствия.
И за пути измененные,
За неудач сопутствие.

И пусть не за все обиды
Способна душа раскаяться.
Мы перед собой могли бы
Хотя бы чуть-чуть покаяться..

Пройти чтоб своей дорогой,
Испытывая влечение,
И понимать...

Закон Конвенции о защите прав человека гласит!
Жаль, что народ в Мире от войн голосит…
Право каждого лица охраняется законом,
Да и равны мы все перед Богом.
Никто не может, жизни быть лишен
И насильственно от жизни отрешен.
Как во исполнения вынесенного приговора судом,
А не каким-то чиновничьим, криминальным лицом.
Хотя в законе есть часть вторая…
Видно совсем она здесь другая.
Вот она-то позволяет кое-кому…
Вести на планете кровопролитную войну.
Не стоит никого силой давить…
Судом...

Ты раскрываешься, словно Цветок,
Магией Космоса, трепетом чистой Любви Вселенной,
я ощущаю твой кроветок вечностью несотворенной.
В сердце твоем – мой Бог
и исток – всех изменений, плавных мелодий
и алых мистерий нетленных.
Так, Бесконечность Вселенную создает
Мыслью, сверхмыслью и космосом нервов.

Видишь тот мост, в брызгах Миров,
слышишь те звуки, что изначальны и верны? –
То начинается новый виток
жизни, космически неразделенной.
Смело входи в новую мандалу Дальних миров...

Эпиграф:

Там дамы щеголяют модами,
Там всякий лицеист остер -
Над скукой дач, над огородами,
Над пылью солнечных озер.

Александр Блок


В Озерках. Пентон первый


Радостью упиваются Озерки.
Чувственность разливается над водой.
Жарятся непременные шашлыки,
Сдобренные какой-нибудь ерундой.

С вёслами бородатый пенсионер –
Странный не прекращается маскарад.
Тикает торопливый секундомер.
Кружится неуёмная мошкара.

Слышится шевеление вдалеке –
Пары, уединившиеся в кустах...

Завтра изменится что-то,
Мыслей опять круговерть.
Ночь уж, а спать не охота,
Мыслей как звёзд, все не счесть.

Что там готовит мне завтра?
Что измененьем несёт?
Масти какой будет карта?
Как и куда упадёт?

В мире наверное муки,
Хуже нет, чем что-то ждать.
В нём ожидания сутки,
Могут длинной в Вечность стать.

Сотни вопросов различных,
Предположений о всём.
Но не дано знать обычно,
Что же нас ждёт завтра днём.

Завтра изменится круто,
Жизни привычный мне ход.
Спать надо и...

Во мне мир полон ожидания,
Оно вокруг меня во всём.
Оно в углах и стенах здания
Оно в сознании моём.

Оно в моём разлито времени,
И замедляет его ход.
И неизбежность изменения,
Тревоги нотой в нём живёт.

Но ничему не быть до сроку,
А в то, что будет не взглянуть.
Нет в ожиданьях муки проку,
И зря оно волнует грудь.

Ум понимает, но тревогой,
Уже отравлен он и в нём.
Смятенье, мысли словно бомбой,
Взорвало, разметав их ком.

И беспокойство ожидания,
Украло сон мой и покой...

Отпусти меня Господь из жизни,
От неё безмерно я устал.
Я уйду тихонечко, неслышно,
Мир не вздрогнет, я ведь очень мал.

Потрясений или изменений,
Не подарит миру мой уход.
В нём цунами и землетрясений,
Не случится — не произойдёт.

Личность моя, малого масштаба,
И для судеб мира не важна.
А сознание, посредственно и слабо,
Как у всех, живущих здесь у дна.

А душа во мне того не знает,
И во мне темно и тесно ей.
И она всё вырваться мечтает,
И навек покинуть мир людей...