Чио-Чио-сан

Бледная вышла Луна,
Дороги все осветила,
Тёмного леса стена
В инее синем застыла.

Где-то послышался скрип,
Сани бегут торопливо,
Возчик замёрз и охрип,
Сгорбился, смотрит пугливо.

Ночь. Забирает мороз,
Снегом леса завалило,
Небо в мерцании звёзд,
Холодом пышет светило.

Ветер затих в вышине,
Снегом дубрава согрета,
Только Луна в тишине
Бродит одна до рассвета.

Теплый ветер с балкона…
Ветерок в голове…
Голос Элтона Джона
над ночным Сан-Тропе…


Мы в сентябрь одеты…
Мы раздеты в наш сон…
И брусчатку Гамбетты
заливает неон…


Мы целуемся кожей
с небом на брудершафт.
А фигурки прохожих
все спешат и спешат…


Но читают арабы:
«…бисмилля иррахим…»
Зарываются крабы
в фиолетовый ил.


И крупинками кекса
время крошится вспять…
Ах, как хочется секса!…
Быть распятым… распять…


Яркий дождь в спальню брызжет…
Город – нам до колен...

С первым, Зимушки, днём!
С белым вальсом пушистых снежинок!
Пусть ложится весёлым пером
Поздравление сердца стишинок.

Пусть в метельные дни, холода
Вас согреют объятия дома!
И любимые, семьи, друзья
Вас окружат теплом невесомо!

И в хрустальные звоны души
Пусть прольётся безоблачным светом
Синеокое пламя любви--
Голубое дыханье планеты!

И по белым снегам на легке
Пусть катают вас добрые сани.
С первым днём вас, Друзья, на версте,
На любой, что желаете сами!

...Хлопья негой...

Усадьбы остров посреди снегов.
И бережное пламя разговора,
Пленительное облако духов,
Одежд при шаге шелестящий шорох.

Сударыня, Вы грезите о чём?
Хотите станем с Вами беглецами?
На тройке, чтобы сердцу горячо!
Чтобы душа запела с бубенцами!

Давайте руку! Сани так легки.
Помчимся хоть к закату, хоть к рассвету.
Мы прошлое булатом отсекли,
Уныние расплатою за это.

Вернёмся к сплетням царского двора!
Да пусть судачат, так же интересней!
Жизнь – лишь мгновений буйная игра.
В её...

За деревней, у речушки,
Проживал мужик в избушке,
Жизнь его была не мёд,
Воз забот он в гору прёт,
Да печали гонит прочь,
Он в работе день и ночь,
Жить ему в нужде нельзя,
В тех сыночках радость вся,
У него их трое, в ряд,
Кушать мальчики хотят!
Год за годом так и шли,
Сыновья все подросли.
Вот женился старший сын,
Жизнь у сына без кручин,
Средний сын жену привёл
И работать стал, как вол!
Жёны тоже при делах,
Та работа им не в страх,
А потом они уж в поле,
Нет семье на отдых...

Жил да был Иван Иваныч,
очень добрый стариканыч.
Самоваром его звали
чаепитцем все знавали.
Лет пятидесяти он,
и здоров как чемпион.
Он всегда давал советы,
слал при случае приветы
всем знакомым, близким, дальним,
вот таким он слыл банальным.
Любил звать к себе на чай,
первых встречных невзначай.
Все в селе его любили:
с утра до ночи хвалили.
А тем временем с небес,
злился очень страшный бес:
«Это ж надо, один он
не пьет водку, самогон,
только лишь чаи гоняет,
мне губить души...

Сошла на землю ночь, предтеча Рождества,
Усталость возлегла на трепетные плечи,
Гадая, не ждала от карт я волшебства,
Поэтому легко гасила в доме свечи.
Что было в эту ночь, какое из чудес
Явилось для меня причиною награды?
Дорога, волки, степь, вдали темнеет лес...
Всё стало в эту ночь сюжетом для баллады…

* * *

Ночную тишину взрывает скрип саней –
Полозья режут снег упорно и тревожно,
Мороз больней кнута сечёт моих коней,
Летят они стрелой, как вовсе невозможно.
Звучит...

Марина-джан Бурмистр-заде
Сходить задумала в биде.
Уж в неглиже она стоит,
А там Валера-сан сидит,
Снимает почечный колит
И так Марине говорит:

«Марина-джан, с таким заде
Вы не поместитесь в биде.
Ваш зад могуч, пахуч и дюж,
Его обмоет только душ.
Чем зря на тазики пенять,
Вам ванну следует принять.
На аппетитный ваш валун
Глаз пялил не один шалун,
Но сделайте, чтоб ваш утёс
В той ванне кафель не разнёс».

В ответ ему Марина-джан:
«А сами вы Валера-сан
С какой нужды как...

Зима, как барыня в санях,
Возничий – Дед-Мороз России!
Дыханье холода в ноздрях,
Коней, как лед озерный, синих.
Летит кибитка над Москвой,
Вороний грай за ней вдогонку.
Да, с непокрытой головой,
Не погулять уже ребенку.
Метель закружит, охладит,
С простудой свалит, с менингитом,
Мороз всем душу бередит,
Трясет с утра ледышек ситом.
Порою не видать не зги,
В густом серебряном тумане,
Где с бубенцом неслись они –
Зимы мистические сани…
Стволы деревьев в корке льда,
На ветках шапки...

Возле площади, у церкви,
Где пожарки каланча,
С красной крышей островерхой
Дом уездного врача.

День задался как обычно,
Никуда врач не спешил,
Саквояж собрал привычно,
Совершить обход решил.

Он степенно отобедал,
Обойти хотел больных,
Свежие купил газеты,
Навестил своих родных...

На дворе уже стемнело,
И расправлена кровать,
Быстро время пролетело,
Врач собрался почивать...

Но тревожно затрезвонил,
Колокольчик у дверей,
Есть ли кто-то в этом доме...