Четыре градуса

Действующие лица:
Партизаны.
Фашисты.
Полицаи.
Разведчик.
Предатель.
Дух хозяина болота.

Действие первое.
Картина первая.

(Поздняя осень. Партизанский лагерь)

Иван:
Шумит суровый брянский лес.
Вот и обрезан мой обрез,
Патрон последний вставлен в дуло.

Радист:
Кажись, фашисты взяли Тулу
И (точка, два тире) Житомир.

Фельдшер:
Начштаба в страшных муках помер,
И остальные тоже мрут.

Политрук (пленному немцу):
Дас ист фашистишен капут
Унд коммунистишен гешлоссен,
Их...

Адвент, наконец-то, кончается.
Осталось четыре часа,
а там, за окном начинаются
серебряные чудеса.

Серебряный иней искрится,
как отблеск от стен галерей.
Сквозь кружево веток струится
серебряный свет фонарей.

Похожий на звон колокольный,
трамвайный заливистый смех
звучит широко и привольно.
Повсюду серебряный снег.
Повсюду, повсюду, повсюду,
повсюду одно волшебство.
Грядет величайшее чудо –
серебряное Рождество.

Вот-вот Млечный путь закачается,
совсем как серебряный мост...

Мойша Сруль – из местных воротил:
Он владелец мелких магазинов –
Джип себе «широкий» прикупил
С люком и шипованой резиной.
Мойша – от природы инфантильный –
Обожает крупных, пышных дам.
Женщина – кричит – должна быть сильной,
Я иначе ей рубля не дам!
Мойшина зазноба - из колхоза
Под названьем «Красная сопля».
Трудится в хозяйстве «добровозом» -
Удобряет «плюшками» поля:
Утром в поле стадо выгоняет –
И скотина землю удобряет.
Выпить-закусить она не дура.
А зовут ее Бычкова Нюра...

Папоротников зеленые тени на черном срубе,
Лес притих, наблюдая танцы бабочек и стрекоз.
Мерный стук - то ли дерево где-то рубят,
то ли дятел пугает личинок в коре берез.
Вот поляна, где мы услыхали пенье цветов,
здесь сплетали тоны в венки, исцеляя и раня
обитателей царства древесного много веков.
Тростниковая флейта и рог очищали тропу утром ранним.
Не печалься, мой мальчик, уже догорели четыре свечи.
Тишина не разбудит ни арфу, ни юную скрипку.
Голос твой - дар небесный, огнем...

Я в тот вечер изрядно устала:
восемь раз танцевала «на бис».
Под конец чуть с шеста не упала:
от усталости руки тряслись.
В нашем клубе «на бис» вызывают
ну, от силы, разок или два.
Три почти никогда не бывает,
и понятно: «колеса», «трава»…
Мужичок до того охмуренный,
что стриптиз для него – как бега.
Нашпигован бумагой зеленой,
а мужского в нем нет ни фига.
Сунет, скажем, двадцатку под лифчик
и собою немыслимо горд.
Весь сияет, как школьник-счастливчик
и глядит свысока, будто...

Боюсь за тебя…

Куда ушел, когда вернешься…
Не знаю…думаю…молчу…
Когда моей руки коснешься…
И что с тобой…узнать хочу…
Минуты тянутся…и снова…
Смотрю в слезах я на часы…
Три восемнадцать…что такого…
Но сердце шепчет – не смотри…
Но снова взгляну…вот, три двадцать…
Как время мне остановить…
Чтоб ты, живой и невредимый…
Пришел, чтоб нам поговорить…
Я знаю…поступаю глупо,
Уже два года на пролет…
Я жду тебя и счастье скупо…
А что,…а вдруг оно придет?
Вдруг ты полюбишь меня дважды...

Я гражданин страны Цейтнотия,
Глотаю на ходу мелодии,
Целую на бегу любимую,
Не отрываясь от мобильника.

Рассталкиваю всех в автобусах,
В очередях и людных оффисах,
Лечу на сумасшедшей скорости
Машиной неотложной помощи.

Мечусь как одержимый манией,
Кричу все время" до свидания!",
И сплю часа четыре ночью я
Как и все жители Цейтнотии.

И если вы меня вдруг спросите:
"Куда вы все-таки так носитесь,
И вообще еще как дышите
И как свои стихи вы пишите?

Я на бегу заулыбаюсь вам...

Зачем играть в чужие игры?
Когда ведешь свою одну.
Пускай ты слеп, не видишь лиры,
Но это лишь тебе к лицу.

И пусть жестокие мотивы,
Не побуждают злость в тебе.
Твоя игра знакома миру,
Ее нет хуже на земле.

Понять пытаясь человека,
Мы тратим время. Для чего?!
Пройдет еще четыре века,
Увидишь строчки, как кино!

Прости, наверное, так будет лучше ты права,
Сегодня я из памяти вычеркну тебя,
Не буду больше твоей иллюзией я жить,
Переверну страницу и начинаю новую жизнь.
Так больно, так обидно, что не вернуть тебя,
Но, собрав воспоминания под покровом февраля,
Я удалю, сожгу, порву все то, что напоминает про тебя
Прости, наверное, так будет лучше, ты права.
Я унижался и предавал я самого себя,
Но больше этого не будет никогда.
Все в прошлом, и завтра уже начнется новый день
Чистый, светлый, не...

Я тебя не ласкаю
Так, как делали все.
Я тебя отпускаю
Плыть по нежной росе.
Глаз с тебя не спускаю,
Как с заклятых друзей,
Но тебя отпускаю
С безрассудностью всей.

Я тебя отпускаю
На свою же беду.
Сквозь себя пропуская...
Я себя изведу.

Но беду расплескаю
На нейтральной ...косе,

А ТЕБЯ отпускаю
На четыре..., на все...